Неточные совпадения
Но в это время глаза мельника устремляются на плотину — и он цепенеет от ужаса: плотины как не бывало; вода гуляет через все снасти… Вот тебе и мастак-работник, вот тебе и парень на все руки! Со всем
тем, боже сохрани, если недовольный хозяин начнет упрекать Акима: Аким ничего, правда, не скажет в ответ, но уж зато с этой минуты бросает
работу, ходит как словно обиженный, живет как вон глядит; там кочергу швырнет, здесь ногой пихнет, с хозяином и хозяйкой слова не молвит, да вдруг и перешел в другой дом.
К
тому же в эти пять лет Аким окончательно уже обленился и стал негоден ни к какой
работе.
— Я не о
том совсем речь повел, — снова заговорил Петр, — я говорю, примерно, по нашей по большой семье надо бы больше прибыли… Рук много: я, ты, брат Василий… Не по
работе рук много — вот что я говорю.
— Смотри только, Акимушка, — продолжала между
тем старушка, — смотри, в работе-то не плошай, касатик.
Нимало не сомневаясь, что при малейшей оплошности с его стороны Глеб Савиныч вытурит его взашей из дому и
тем самым, может статься, легко даже повредит ему во мнении нового хозяина, он снова принялся за
работу.
— Да на озеро. Моя
работа не задержит, — и
то, почитай, уж готово…
Ваня между
тем продолжал так же усердно трудиться. Он, казалось, весь отдался своей
работе и, не подымая головы, рубил справа и слева; изредка лишь останавливался он и как бы прислушивался к
тому, что делалось на другой стороне кровли. Но Гришка работал так тихо, что его вовсе не было слышно.
— А, да! Озерской рыбак! — сказал Глеб. — Ну, что, как там его бог милует?.. С неделю, почитай, не видались; он за половодьем перебрался с озера в Комарево… Скучает, я чай,
работой? Старик куды
те завистливый к делу — хлопотун!
Прохожие сняли мокрые лапти и принялись перекладывать их соломой; между
тем Глеб и молодые помощники его уселись за
работу.
Он не обнаружил, однако ж, никакой торопливости: медленно привстал с лавки и пошел за порог с
тем видом, с каким шел обыкновенно на
работу; и только когда собственными глазами уверился Глеб, что
то были точно сыновья его, шаг его ускорился и брови расправились.
А между
тем на каждом плече ее было по коромыслу и на каждом коромысле висела немалая тяжесть рубах и всякого другого тряпья; немало также предстояло ей забот: требовалось привести все это в порядок, вымыть, развесить, просушить, прикинуть кой-где заплату, кой-где попросту прихватить нитками —
работы больно довольно.
Захар между
тем поспешно отошел несколько шагов, пригнулся к бредню и так усердно принялся за
работу, что можно было подумать, что он ничего не слышит и не видит.
Знамо, попрекать да понукать не станем: не
тот, примерно, ты человек; довольно тебя знаю: не охотник сидеть сложа руки, проклажаться не любишь, старик к
работе завистливый, хлопотун…
У
того вот эти только скворечницы на уме: скворечницы да дудки для ребят — тут вся его и
работа была!..
— Нет, теперь недосуг, — отвечал Глеб, с трудом приподнимаясь на локоть и переваливаясь на другой бок, — схожу опосля:
работу порешить надо. И не
то чтобы уж очень прихватило… авось и так сойдет. Встану завтра, промнусь, легче будет…
— Да вот перед
тем, как сюда идтить; видел Глазуна, велел ему всех звать, как порешат за
работой… От него и проведал, что ты здесь… Сказывал, тебя хозяин расчел…
— Несколько непонятна политика нам, простецам. Как это: война расходы усиливает, а — доход сократили? И вообще, знаете, без вина — не
та работа! Бывало, чуть люди устанут, посулишь им ведерко, они снова оживут. Ведь — победим, все убытки взыщем. Только бы скорее! Ударить разок, другой, да и потребовать: возместите протори-убытки, а то — еще раз стукнем.
Я отнюдь не имею претензии утверждать, что в представляемых здесь вниманию читателя параллелях исчерпывается все, что могло бы подойти под эту рубрику, но ежели бы я пошел еще далее в воспроизведении различных типов «ташкентства»,
то работе моей, пожалуй, не было бы конца.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год,
то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с
работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Что шаг,
то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая и странная //
Работа всюду шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. // В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А было их до пропасти!
Хотя, по первоначальному проекту Угрюм-Бурчеева, праздники должны были отличаться от будней только
тем, что в эти дни жителям вместо
работ предоставлялось заниматься усиленной маршировкой, но на этот раз бдительный градоначальник оплошал.
На другой день, с утра, погода чуть-чуть закуражилась; но так как
работа была спешная (зачиналось жнитво),
то все отправились в поле.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере
того как
работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.