— Ничего из этого не будет, только обременю вас, — сказал он, — надо самому хлопотать как-нибудь. Пока глаза мои видят, пока терпит господь грехам — сил не отымает, буду трудиться. Старее меня есть на свете, и те трудятся, достают себе хлебец. Должон и я сам собою пробавляться… Может статься, приведет господь, люди добрые не оставят, вам еще пригожусь на что-нибудь… Полно, дочка, сокрушаться обо мне, старике: самую
что ни на есть мелкую пташку не оставляет господь без призрения — и меня не оставит!..
Неточные совпадения
Не
будь мальчика
на руках у Акима, он
ни за
что не предпринял бы такого намерения: муж родственницы смолоду еще внушал ему непобедимый страх.
Но, с другой стороны, дядя Аким знал также,
что парнишка стал в сук расти, сильно балуется и
что надо бы пристроить его к какому
ни на есть рукомеслу.
Во все время, как сноха и хозяйка собирали
на стол, Глеб
ни разу не обратился к Акиму, хотя часто бросал
на него косвенные взгляды. Видно
было,
что он всячески старался замять речь и не дать гостю своему повода вступить в объяснение. Со всем тем, как только хозяйка поставила
на стол горячие щи со снетками, он первый заговорил с ним.
— Смотри же,
ни полсловечка; смекай да послушивай, а лишнего не болтай… Узнаю, худо
будет!.. Эге-ге! — промолвил он, делая несколько шагов к ближнему углу избы, из-за которого сверкнули вдруг первые лучи солнца. — Вот уж и солнышко!
Что ж они, в самом деле, долго проклажаются? Ступай, буди их. А я пойду покуда до берега:
на лодки погляжу…
Что ж ты стала? — спросил Глеб, видя,
что жена не трогалась с места и переминалась с ноги
на ногу.
— Нет, любезный, не говори этого. Пустой речи недолог век. Об том,
что вот он говорил, и деды и прадеды наши знали; уж коли да весь народ веру дал, стало,
есть в том какая
ни на есть правда. Один человек солжет, пожалуй: всяк человек — ложь, говорится, да только в одиночку; мир правду любит…
— Перестань, братец! Кого ты здесь морочишь? — продолжал Ваня, скрестив
на груди руки и покачивая головою. — Сам знаешь, про
что говорю. Я для эвтаго более и пришел, хотел сказать вам: господь, мол, с вами; я вам не помеха! А насчет, то
есть, злобы либо зависти какой, я
ни на нее,
ни на тебя никакой злобы не имею; живите только по закону, как богом показано…
Первое движение Дуняши при виде гостей
было откинуться поспешно назад; но, рассудив в ту же секунду,
что, сколько
ни прятаться, с гостями все-таки приведется провести большую часть дня, она снова показалась
на дороге. Щеки ее горели ярким румянцем; мудреного нет: она готовила обед и целое утро провела против пылающей печки; могло статься — весьма даже могло статься,
что краска бросилась в лицо Дуне при виде Ванюши.
Слова отца заставили ее повернуть голову к разговаривающим; она стояла, опустив раскрасневшееся лицо к полу; в чертах ее не
было видно, однако ж,
ни замешательства,
ни отчаяния; она знала,
что стоит только ей слово сказать отцу, он принуждать ее не станет. Если чувства молодой девушки
были встревожены и
на лице ее проглядывало смущение, виною всему этому
было присутствие Вани.
Выходило всегда как-то,
что он
поспевал всюду, даром
что едва передвигал своими котами;
ни одно дело не обходилось без Герасима; хотя сам он никогда не участвовал
на мирских сходках, но все почему-то являлись к нему за советом, как словно никто не смел помимо него подать голоса.
— Полно, так ли? — вымолвил рыбак, устремляя недоверчивые глаза
на приемыша и потом машинально, как словно по привычке, перенося их в ту сторону, где располагалось маленькое озеро. — Коли не приходил, мое
будет дело; ну, а коли
был, да ты просмотрел, заместо того чтобы ждать его, как я наказывал, рыскал где
ни на есть по берегу — тогда
что?
Во все продолжение этого дня Глеб
был сумрачен, хотя работал за четверых;
ни разу не обратился он к приемышу. Он не то чтобы сердился
на парня, — сердиться пока еще
было не за
что, — но смотрел
на него с видом тайного, невольного упрека, который доказывал присутствие такого чувства в душе старого рыбака.
Единственный предмет, обращавший
на себя теперь внимание Глеба,
было «время», которое, с приближением осени, заметно сокращало трудовые дни. Немало хлопот приносила также погода, которая начинала хмуриться, суля ненастье и сиверку — неумолимых врагов рыбака. За всеми этими заботами, разумеется, некогда
было думать о снохе. Да и думать-то
было нечего!.. Живет себе бабенка наравне с другими, обиды никакой и
ни в
чем не терпит — живет, как и все люди. В меру работает, хлеб
ест вволю:
чего ж ей еще?..
Уже час постукивала она вальком, когда услышала за спиною чьи-то приближающиеся шаги. Нимало не сомневаясь,
что шаги эти принадлежали тетушке Анне, которая спешила, вероятно, сообщить о крайней необходимости дать как можно скорее груди ребенку (заботливость старушки в деле кормления кого бы то
ни было составляла, как известно, одно из самых главных свойств ее нрава), Дуня поспешила положить
на камень белье и валек и подняла голову. Перед ней стоял Захар.
Но
на этот раз хитрость
ни к
чему не послужила: рука приемыша
была уже в сундуке, прежде
чем Захар успел протянуть свою собственную.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой,
что лет уже по семи лежит в бочке,
что у меня сиделец не
будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают
на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в
чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и
на Онуфрия его именины.
Что делать? и
на Онуфрия несешь.
Слесарша. Милости прошу:
на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб
ни детям его,
ни ему, мошеннику,
ни дядьям,
ни теткам его
ни в
чем никакого прибытку не
было!
Поспел горох! Накинулись, // Как саранча
на полосу: // Горох,
что девку красную, // Кто
ни пройдет — щипнет! // Теперь горох у всякого — // У старого, у малого, // Рассыпался горох //
На семьдесят дорог!
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, //
Что ни велят — работаю, // Как
ни бранят — молчу.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, //
Что год, то дети: некогда //
Ни думать,
ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А
на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!