Уместны ли в той игре, какую я вел сам с собой, банальная осторожность? бесцельное самолюбие? даже — сомнение? Не отказался ли я от входа в уже раскрытую дверь только потому, что слишком хорошо помнил большие и маленькие лжи прошлого?
Был полный звук, верный тон — я слышал его, но заткнул уши, мнительно вспоминал прежние какофонии. Что, если мелодия была предложена истинным на сей раз оркестром?
Неточные совпадения
Едва я понял это, как она встала; вся ее свита с возгласами и чемоданами кинулась к экипажу, на задке которого
была надпись «Отель „Дувр“». Подойдя, девушка раздала мелочь и уселась с улыбкой
полного удовлетворения. Казалось, ее занимает решительно все, что происходит.
Недоумевающее лицо Стерса
было передо мной, и я видел, что он сидит молча. Я и Стерс, занятые схваткой, могли только называть цифры. Пока это пробегало в уме, впечатление
полного жизни женского голоса оставалось непоколебленным.
Я спустился в ярко озаренное помещение, где, кроме нас двух, никого не
было. Беглый взгляд, брошенный мной на обстановку, не дал впечатления, противоречащего моему настроению, но и не разъяснил ничего, хотя казалось мне, когда я спускался, что
будет иначе. Я увидел комфорт и беспорядок. Я шел по замечательному ковру. Отделка помещения обнаруживала богатство строителя корабля. Мы сели на небольшой диван, и в
полном свете я окончательно рассмотрел Геза.
Контора Брауна «Арматор и Груз», как большинство контор такого типа, помещалась на набережной, очень недалеко, так что не стоило брать автомобиль. Я отпустил шофера и, едва вышел в гавань, бросил тревожный взгляд к молу, где видел вчера «Бегущую по волнам». Хотя она
была теперь сравнительно далеко от меня, я немедленно увидел ее мачты и бугшприт на том же месте, где они
были ночью. Я испытал
полное облегчение.
Я
был тронут. По молчаливому взаимному соглашению мы больше не говорили о впечатлении случая с «Бегущей по волнам», как бы опасаясь повредить его странно наметившееся хрупкое очертание. Разговор
был о Гезе. После его свидания с Брауном Филатр говорил с ним в телефон, получив более
полную характеристику капитана.
Я улыбнулся, взглянув на крап: одна колода
была с миниатюрой корабля, плывущего на всех парусах в резком ветре, крап другой колоды
был великолепный натюрморт — золотой кубок,
полный до краев алым вином, среди бархата и цветов.
Судно сделало поворот, причем паруса заслонили открывшуюся гавань. Все мы поспешили на бак, ничего не понимая, так
были удивлены и восхищены развернувшимся зрелищем, острым и прекрасным во тьме,
полной звезд.
Рейд и гавань
были усеяны шлюпками,
полными пассажиров и фонарей.
Мне не хотелось упоминать о Дэзи, но выхода не
было. Я рассказал о ее шутке и о второй встрече с совершенно таким же, желтым, отделанным коричневой бахромой платьем, то
есть с самой Биче. Я сказал еще, что лишь благодаря такому настойчивому повторению одного и того же костюма я подошел к ней с
полной уверенностью.
Но я
был благодарен ей за ее доверие, какое она вложила в смутившую меня отчаянную выходку,
полную безмолвной просьбы о сердечном, о пылком, о настоящем.
При моем настроении,
полном не меньшего гула, чем какой
был вокруг, я не мог сделаться участником застольной болтовни.
Осмотрев маленькие паруса, важную безжизненность палубы, люков, впитав всю обреченность этого карлика-корабля, который, при
полной соразмерности частей, способности принять фунтов пять груза и даже держаться на воде и плыть, все-таки не мог ничем ответить прямому своему назначению, кроме как в воображении человеческом, — я решил, что каравелла
будет моя.
Для Дэзи, всегда
полной своим внутренним миром и очень застенчивой, несмотря на ее внешнюю смелость,
было мучением высиживать в обществе целые часы или принимать, поэтому она скоро устала от таких центров кипучей общественности, как Париж, Лондон, Милан, Рим, и часто жаловалась на потерянное, по ее выражению, время.
Я опять вышел на палубу, затем в кухню, кубрик; везде
был голый беспорядок,
полный мусора и москитов.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не
было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.
Лица у них
были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они на голове не носили ни хохлами, ни буклями, ни на манер «черт меня побери», как говорят французы, — волосы у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие.
Неточные совпадения
Во время недалекое // Империя российская // Дворянскими усадьбами //
Была полным-полна.
Постой! уж скоро странничек // Доскажет
быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в море гнал, // Как шли покорно иноки // И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами
полных глаз!
Обрадовались старому: // «Здорово, дедко! спрыгни-ка, // Да
выпей с нами рюмочку, // Да в ложечки ударь!» // — Забраться-то забрался я, // А как сойду, не ведаю: // Ведет! — «Небось до города // Опять за
полной пенцией?
Стало
быть, все дело заключалось в недоразумении, и это оказывается тем достовернее, что глуповцы даже и до сего дня не могут разъяснить значение слова"академия", хотя его-то именно и напечатал Бородавкин крупным шрифтом (см. в
полном собрании прокламаций № 1089).
Угрюм-Бурчеев
был прохвост в
полном смысле этого слова.