Неточные совпадения
Я почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом в движении, и нашел совет Филатра полезным; поэтому по выходе из госпиталя я поселился в квартире правого углового дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса. Дом стоял в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, — место
корабельного хлама и тишины, нарушаемой не слишком назойливо смягченным, по расстоянию, зыком портового дня.
Не зная еще, как взяться за это, я подошел к судну и увидел, что Браун прав: на палубе виднелись матросы. Но это не был отборный, красивый народ хорошо поставленных
корабельных хозяйств. По-видимому, Гез взял первых попавшихся под руку.
Приближалось время обеда, который, по
корабельным правилам, подавался в час дня.
Я оттолкнулся, и нас отнесло волной. Град насмешек полетел с палубы. Они были слишком гнусны, чтобы их повторять здесь. Голоса и
корабельные огни отдалились. Я машинально греб, смотря, как судно, установив паруса, взяло ход. Скоро его огни уменьшились, напоминая ряд искр.
Капитан тотчас записал в
корабельный журнал, что произошло, но к острову не стал подходить, потому что увидел множество рифов, а по берегу — отвес, без бухты и отмели.
Неточные совпадения
По дороге, лицом к нему, шла та самая
Корабельная Ассоль, к которой Меннерс только что отнесся клинически.
— Когда так, извольте послушать. — И Хин рассказал Грэю о том, как лет семь назад девочка говорила на берегу моря с собирателем песен. Разумеется, эта история с тех пор, как нищий утвердил ее бытие в том же трактире, приняла очертания грубой и плоской сплетни, но сущность оставалась нетронутой. — С тех пор так ее и зовут, — сказал Меннерс, — зовут ее Ассоль
Корабельная.
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один
корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил:
Гребень вала, распластанный
корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы.
— Гм! — сказал он, поднимая глаза в потолок. — Это, должно быть,
Корабельная Ассоль, больше быть некому. Она полоумная.