Неточные совпадения
Я почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом в движении, и нашел совет Филатра полезным; поэтому
по выходе из госпиталя я поселился в квартире
правого углового дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса. Дом стоял в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, — место корабельного хлама и тишины, нарушаемой не слишком назойливо смягченным,
по расстоянию, зыком портового дня.
Он только что кончил зевать. Его левая рука была засунута в карман брюк, а
правая, отгоняя сон, прошлась
по глазам и опустилась, потирая большим пальцем концы других. Это был высокий, плечистый человек, выше меня, с наклоном вперед. Хотя его опущенные веки играли в невозмутимость, под ними светилось плохо скрытое удовольствие — ожидание моего смущения. Но я не был ни смущен, ни сбит и взглянул ему прямо в глаза. Я поклонился.
Не зная еще, как взяться за это, я подошел к судну и увидел, что Браун
прав: на палубе виднелись матросы. Но это не был отборный, красивый народ хорошо поставленных корабельных хозяйств. По-видимому, Гез взял первых попавшихся под руку.
Неоспоримо хозяйские
права Геза начали меня смущать; вздумай он категорически заявить их, я,
по всей вероятности, счел бы нужным извиниться за свое вторжение, замаскированное мнимыми
правами Брауна.
Я двинулся наконец
по длинной улице в
правом углу площади и попал так удачно, что иногда должен был останавливаться, чтобы пропустить процессию всадников — каких-нибудь средневековых бандитов в латах или чертей в красных трико, восседающих на мулах, украшенных бубенчиками и лентами.
С
правой стороны от стола и памятника движение развивалось меньше, так как
по этой стороне две улицы были преграждены рогатками ради единства направления экипажей, отчего езда могла происходить через одну сторону площади, сламываясь на ней прямым углом, но не скрещиваясь, во избежание столкновений. С этой стороны я и обошел статую.
Затем, хотя ему было запрещено пользоваться судном для своих целей, Гез открыто заявил
право собственности и отвел «Бегущую» в другой порт. Обстоятельства дела не позволяли обратиться к суду. В то время Сениэль надеялся, что получит значительную сумму
по ликвидации одного чужого предприятия, бывшего с ним в деловых отношениях, но получение денег задержалось, и он не мог купить у Геза свой собственный корабль, как хотел. Он думал, что Гез желает денег.
— «Бегущая
по волнам», — ответил я, — едва ли может быть передана вам в ближайшее время, так как, вероятно, произойдет допрос остальной команды, Синкрайта и судно не будет выпущено из порта, пока
права Сениэлей не установит портовый суд, а для этого необходимо снестись с Брауном.
— Непоправимо
права. Гарвей, мне девятнадцать лет. Вся жизнь для меня чудесна. Я даже еще не знаю ее как следует. Уже начал двоиться мир благодаря вам: два желтых платья, две «Бегущие
по волнам» и — два человека в одном! — Она рассмеялась, но неспокоен был ее смех. — Да, я очень рассудительна, — прибавила Биче, задумавшись, — а это, должно быть, нехорошо. Я в отчаянии от этого!
По правую сторону его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего.
В молчанье они пошли все трое по дороге, по левую руку которой находилась мелькавшая промеж дерев белая каменная церковь,
по правую — начинавшие показываться, также промеж дерев, строенья господского двора.
Неточные совпадения
Нахвастает с три короба, // А уличишь — отшутится // Бесстыжей поговоркою, // Что «за погудку
правую // Смычком
по роже бьют!»
По сонной Волге медленно // Плоты с дровами тянутся, // Стоят под
правым берегом // Три барки нагруженные:
В одной письме развивает мысль, что градоначальники вообще имеют
право на безусловное блаженство в загробной жизни,
по тому одному, что они градоначальники; в другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они против всякого другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.
Одет в военного покроя сюртук, застегнутый на все пуговицы, и держит в
правой руке сочиненный Бородавкиным"Устав о неуклонном сечении", но, по-видимому, не читает его, а как бы удивляется, что могут существовать на свете люди, которые даже эту неуклонность считают нужным обеспечивать какими-то уставами.
По моему мнению, это все, чего мы имеем
право требовать от него.