Неточные совпадения
Известив доктора письмом о своем возвращении, я, не дожидаясь ответа, уехал в Сан-Риоль, где месяца три был занят с Лерхом делами продажи недвижимого имущества, оставшегося после
отца. Не так много очистилось мне
за всеми вычетами по закладным и векселям, чтобы я, как раньше, мог только телеграфировать Лерху. Но было одно дело, тянувшееся уже пять лет, в отношении которого
следовало ожидать благоприятного для меня решения.
Неточные совпадения
— Ненависть — я не признаю. Ненавидеть — нечего, некого. Озлиться можно на часок, другой, а ненавидеть — да
за что же? Кого? Все идет по закону естества. И — в гору идет. Мой
отец бил мою мать палкой, а я вот… ни на одну женщину не замахивался даже… хотя, может,
следовало бы и ударить.
— Те-те-те, вознепщеваху! и прочая галиматья! Непщуйте,
отцы, а я пойду. А сына моего Алексея беру отселе родительскою властию моею навсегда. Иван Федорович, почтительнейший сын мой, позвольте вам приказать
за мною
следовать! Фон Зон, чего тебе тут оставаться! Приходи сейчас ко мне в город. У меня весело. Всего верстушка какая-нибудь, вместо постного-то масла подам поросенка с кашей; пообедаем; коньячку поставлю, потом ликерцу; мамуровка есть… Эй, фон Зон, не упускай своего счастия!
Оно сказало сыну: «Брось
отца и мать и иди
за мной», — сыну, которого
следует, во имя воплощения справедливости, снова заковать в колодки безусловной отцовской власти, — сыну, который не может иметь воли при
отце, пуще всего в выборе жены.
За Григорием Павлычем
следовали две сестры: матушка и тетенька Арина Павловна Федуляева, в то время уже вдова, обремененная большим семейством. Последняя ничем не была замечательна, кроме того, что раболепнее других смотрела в глаза
отцу, как будто каждую минуту ждала, что вот-вот он отопрет денежный ящик и скажет: «Бери, сколько хочешь!»
И однако же эти две пошлости расстраивают всю гармонию семейного быта Русаковых, заставляют
отца проклинать дочь, дочь — уйти от
отца и затем ставят несчастную девушку в такое положение,
за которым, по мнению самого Русакова,
следует не только для нее самой горе и бесчестье на всю жизнь, но и общий позор для целой семьи.