Неточные совпадения
Так торжественно прошла во мне эта сцена и так разволновала меня, что я хотел уже встать, чтобы отправиться
в свою комнату, потянуть шнурок стенного лифта и сесть мрачно вдвоем с бутылкой вина. Вдруг появился
человек в ливрее с галунами и что-то громко сказал. Движение
в зале
изменилось. Гости потекли
в следующую залу, сверкающую голубым дымом, и, став опять любопытен, я тоже пошел среди легкого шума нарядной, оживленной толпы, изредка и не очень скандально сталкиваясь с соседями по шествию.
Как
человек, выросший лишь умом — не сердцем, может признать себя
в портрете десятилетнего, — так и события, бывшие несколько лет назад,
изменяются вместе с нами и, заглянув
в дневник, многое хочется переписать так, как ощущаешь теперь.
Неточные совпадения
За время, которое он провел
в суде, погода
изменилась: с моря влетал сырой ветер, предвестник осени, гнал над крышами домов грязноватые облака, как бы стараясь затискать их
в коридор Литейного проспекта, ветер толкал
людей в груди,
в лица,
в спины, но
люди, не обращая внимания на его хлопоты, быстро шли встречу друг другу, исчезали
в дворах и воротах домов.
Самгин наблюдал шумную возню
людей и думал, что для них существуют школы, церкви, больницы, работают учителя, священники, врачи.
Изменяются к лучшему эти
люди? Нет. Они такие же, какими были за двадцать, тридцать лег до этого года. Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников. Для них делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины, посуду, одежду. Варят стекло.
В конце концов, ведь и войны имеют целью дать этим
людям землю и работу.
Его очень заинтересовали откровенно злые взгляды Дронова, направленные на учителя. Дронов тоже
изменился, как-то вдруг. Несмотря на свое уменье следить за людями, Климу всегда казалось, что
люди изменяются внезапно, прыжками, как минутная стрелка затейливых часов, которые недавно купил Варавка: постепенности
в движении их минутной стрелки не было, она перепрыгивала с черты на черту. Так же и
человек: еще вчера он был таким же, как полгода тому назад, но сегодня вдруг
в нем являлась некая новая черта.
Если исключить деревянный скрип и стук газеток «Союза русского народа», не заметно было, чтоб провинция, пережив события 905–7 годов,
в чем-то
изменилась, хотя, пожалуй, можно было отметить, что у
людей еще более окрепло сознание их права обильно и разнообразно кушать.
«Жаловаться — не на что. Он — едва ли хитрит. Как будто даже и не очень умен. О Любаше он, вероятно, выдумал, это — литература. И — плохая.
В конце концов он все-таки неприятный
человек.
Изменился?
Изменяются люди… без внутреннего стержня. Дешевые
люди».