Кольцов первый стал представлять в своих песнях настоящего русского человека,
настоящую жизнь наших простолюдинов, так, как она есть, ничего не выдумывая.
Каждому казалось, что та жизнь, которую он сам ведет, есть одна
настоящая жизнь, а которую ведет приятель — есть только призрак.
— Не знаю, клянусь Богом, не знаю! Но если вы… если изменится как-нибудь моя
настоящая жизнь, что со мной будет? — уныло, почти про себя прибавила она.
Вы, конечно, бывали во всевозможных балетах, видали много картин в восточном вкусе и потом забывали, как минутную мечту, как вздорный сон, прервавший строгую думу, оторвавший вас от
настоящей жизни?
Неточные совпадения
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном
настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во все случаи их
жизни ни разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
А я-то думал, что до женитьбы
жизнь так себе, кое-как, не считается, а что после женитьбы начнется
настоящая.
— Должно быть, тот род
жизни, который вы избрали, отразился на ваших понятиях. Я настолько уважаю или презираю и то и другое… я уважаю прошедшее ваше и презираю
настоящее… что я был далек от той интерпретации, которую вы дали моим словам.
Она теперь ясно сознавала зарождение в себе нового чувства любви к будущему, отчасти для нее уже
настоящему ребенку и с наслаждением прислушивалась к этому чувству. Он теперь уже не был вполне частью ее, а иногда жил и своею независимою от нее
жизнью. Часто ей бывало больно от этого, но вместе с тем хотелось смеяться от странной новой радости.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот
настоящее знание тайн сердца!» Всю
жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.