Неточные совпадения
Во «Введении» он перечисляет всех почему-либо замечательных писателей, составлявших
историю Петра, и ни у кого не находит удовлетворительного
изложения.
Оттого из «
Истории» его вышла весьма живая картина деяний Петровых, весьма полное собрание фактов, относящихся к лицу Петра и к положению придворных партий, окружавших его во время детства и отрочества, нелицеприятное
изложение государственных событий времени Петра; но истинной
истории, во всей обширности ее философского и прагматического значения, нельзя видеть в ныне изданных томах «
Истории Петра Великого».
Тогда только и может составиться истинная
история царствования Петра, во всей силе и обширности ученого ее значения, а не биография исторического лица, с
изложением событий, имеющих отношение к этому лицу.
Удаляясь общих выводов и подробных рассуждений о значении Петра в нашей
истории, мы старались только группировать однородные факты, разрозненные в летописном порядке
изложения г.
Эта летописность
изложения составляет особенность г. Устрялова, бросающуюся в глаза каждому читателю «
Истории Петра».
О личности Двоекурова «Глуповский летописец» упоминает три раза: в первый раз в «краткой описи градоначальникам», во второй — в конце отчета о смутном времени и в третий — при
изложении истории глуповского либерализма (см. описание градоначальствования Угрюм-Бурчеева).
Вот какова степень цивилизации главнейших народов Европы; теперь сравним с ними Россию, — говорит г. Жеребцов и вслед за тем приступает к
изложению истории русской цивилизации. Изложение это составлено способом довольно легким. Всю историю России г. Жеребцов разделил, разумеется, на два отдела — древний и новый. В первом томе излагается древняя история до Петра; во втором новая, от Петра до наших времен.
Эти болезненно щекотливые люди между прочим говорят, что они не видят никакой надобности в оглашении этой истории; я же вижу в этом несколько надобностей, из коих каждая одна настоятельнее другой: 1) я хочу
изложением истории похождений Артура Бенни очистить его собственную память от недостойных клевет; 2) я желаю посредством этой правдивой и удобной для поверки повести освободить от порицания и осуждения живых лиц, терпящих до сих пор тяжелые напраслины за приязнь к Бенни при его жизни; 3) я пытаюсь показать в этой невымышленной повести настоящую картину недавней эпохи, отнявшей у нашей не богатой просвещенными людьми родины наилучших юношей, которые при других обстоятельствах могли бы быть полезнейшими деятелями, и 4) я имею намерение дать этою живою историею всякому, кому попадется в руки эта скромная книжка, такое чтение, в коем старость найдет себе нечто на послушание, а молодость на поучение.
Неточные совпадения
Все они были в восторге от глубокой учености его труда и изящества в
изложении, а Егор Егорыч, сверх того, взялся напечатать эту
историю в нескольких тысячах экземпляров, для чего, разумеется, потребовалось испросить разрешение; но тут-то и затормозилось дело.
Господствующие ныне в науке понятия о трагическом играют очень важную роль не только в эстетике, но и во многих других науках (напр., в
истории), даже сливаются с обиходными понятиями о жизни. Поэтому я считаю неизлишним довольно подробно изложить их, чтобы дать основание своей критике. В
изложении буду я строго следовать Фишеру, которого эстетика ныне считается наилучшею в Германии.
(47) См. Старчевского «Литература русской
истории до Карамзина», стр. 218. В биографии Чеботарева, в «Словаре проф. Моск. унив.», г. Соловьев говорит неопределенно: в это время Чеботарев занимался выписками из летописей. По ходу его
изложения это может относиться к 1782–1790 годам. Промежуток довольно значительный.
Вообще прием
изложения и представления событий очень сильно напоминает тот прием, которым воспользовался недавно другой ученый исследователь русской
истории — г. Соловьев.
Люди, писавшие прежде о Мальтусе и пауперизме, принялись за сочинение библиографических статеек о каких-нибудь журналах прошлого столетия; писатели, поднимавшие прежде важные философские вопросы, смиренно снизошли до
изложения каких-нибудь правил грамматики или реторики; люди, отличавшиеся прежде смелостью общих исторических выводов, принялись рассматривать «значенье кочерги,
историю ухвата».