Неточные совпадения
Карштен Брант, первый наставник Петра в кораблестроении, также не был, конечно, посвящен слишком глубоко в теорию морского и
корабельного дела.
Он был простой матрос и имел звание «товарища
корабельного пушкаря» на корабле «Орел», строившемся при Алексее Михайловиче.
Несмотря на все это, Петр долго держал его при себе как главного
корабельного мастера, и под его руководством строились яхты и фрегаты на Плещеевом озере еще в 1691 году.
Матросами и
корабельными мостильщиками (плотниками) на этих судах были у Петра те же потешные солдаты, которые служили ему в первых его упражнениях в ратном сухопутном деле и в фортификации.
Настоящий же государственный смысл принимает она только после первого азовского похода, когда Петр, наученный неудачным опытом, начинает нетерпеливо вызывать в Россию заграничных инженеров, артиллеристов,
корабельных мастеров и капитанов и пр.
Г-н Устрялов говорит, что Петр в Архангельске «охотно принимал приглашения иностранных купцов и
корабельных капитанов на обеды и вечеринки и с особенным удовольствием проводил у них время за кубками вина заморского, расспрашивая о житье-бытье на их родине» (Устрялов, том II, стр. 158).
И действительно, 22 ноября 1695 года Петр возвратился в Москву из-под Азова, 27-го вновь сказана ратным людям служба под Азов, а 30-го Петр писал к двинскому воеводе Апраксину, чтобы всех
корабельных плотников немедленно прислать из Архангельска в Воронеж.
«По возвращении от невзятия Азова, — пишет он, — с консилии генералов указано мне к будущей войне делать галеи, для чего удобно мню быть шхиптиммерманам (
корабельным плотникам) всем от вас сюды: понеже они сие зимнее время туне будут препровождать, а здесь тем временем великую пользу к войне учинить; а корм и за труды заплата будет довольная, и ко времени отшествия кораблей (то есть ко времени открытия навигации в Архангельске) возвращены будут без задержания, и тем их обнадежь, и подводы дай, и на дорогу корм».
В том же месяце «многое число людей благородных послал Петр в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления
корабельного» (Устрялов, том II, стр. 310»).
Целью путешествия было ни больше, ни меньше как изучение
корабельного дела.
Вот эти слова, писанные в рукописи не самим Петром, но его рукою поправленные и дополненные: «Дабы то (то есть строение кораблей) вечно утвердилось в России, умыслил искусство дела того ввесть в народ свой и того ради многое число людей благородных послал в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления
корабельного.
И что дивнейше, — аки бы устыдился монарх остаться от подданных своих в оном искусстве и сам восприял марш в Голландию, и в Амстердаме на Ост-Индской верфи, вдав себя с прочими волонтерами своими в научение
корабельной архитектуры, в краткое время в оном совершился, что подобало доброму плотнику знать, и своими трудами и мастерством новый корабль построил и на воду спустил» (Устрялов, том II, стр. 400).
Собственноручная записка эта напечатана у г. Устрялова (том III, стр. 8–10), и в ней ни о чем более не говорится, как о прирюкании искусных морских офицеров, боцманов, матросов, всякого звания
корабельных мастеров, о закупке оружия и разных припасов для флота.
Он исполнял все обязанности плотника, обтесывал бревна и доски, прилаживал
корабельные снасти, исполнял все приказания своего мастера.
Уже в конце этого времени захотел он учиться у своего мастера «препорции
корабельной».
Чрез несколько дней Петр узнал, что настоящую
корабельную науку можно изучить в Англии, и вскоре отправился туда.
Следовательно, в полгода своего пребывания в Голландии Петр учился только плотничьей технике
корабельного дела.
Петр в этом случае увлекся своей страстью к работе
корабельного плотника, страстью, которая в это время была в нем еще сильнее всяких отдаленных соображений.
Да и вообще, если мы допускаем во всех великих людях истории особенные, личные страсти, если мы понимаем в Августе охоту к стихотворству, в Фридрихе — к игре на флейте, в Наполеоне — к шахматам, то отчего же не допустим мы в Петре пристрастия к токарной и плотничьей работе, особенно
корабельной, как отчасти удовлетворявшей собою и его страсть к морю?
Бояре, царедворцы, люди ратные,
корабельные плотники должны были уступить непреклонной воле царя».
Он мог уже и в это время повелеть и сам приняться за дело, мог призвать из-за границы учителей, как призвал
корабельных мастеров, мог выстроить училища, гимназии, университеты, как выстроил флот, завести музеи, библиотеки, как завел регулярное войско…
Неточные совпадения
По дороге, лицом к нему, шла та самая
Корабельная Ассоль, к которой Меннерс только что отнесся клинически.
— Когда так, извольте послушать. — И Хин рассказал Грэю о том, как лет семь назад девочка говорила на берегу моря с собирателем песен. Разумеется, эта история с тех пор, как нищий утвердил ее бытие в том же трактире, приняла очертания грубой и плоской сплетни, но сущность оставалась нетронутой. — С тех пор так ее и зовут, — сказал Меннерс, — зовут ее Ассоль
Корабельная.
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один
корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил:
Гребень вала, распластанный
корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы.
— Гм! — сказал он, поднимая глаза в потолок. — Это, должно быть,
Корабельная Ассоль, больше быть некому. Она полоумная.