Неточные совпадения
Много лет спустя, готовясь уже уничтожить стрельцов (
в 1698 году), Петр вспоминал, что это все — «семя Ивана Михайловича (Милославского)
растет» (Устрялов, том III, стр. 145): так сильны
в нем были впечатления детских лет, так глубоко хоронилось
в душе его убеждение, что виною всего была крамола Милославского!
Легким и лихим шагом выходит Ромашов перед серединой своей полуроты. Что-то блаженное, красивое и гордое
растет в его душе. Быстро скользит он глазами по лицам первой шеренги. «Старый рубака обвел своих ветеранов соколиным взором», мелькает у него в голове пышная фраза в то время, когда он сам тянет лихо нараспев:
Едкое чувство обиды втекало в душу, — не за себя, за себя-то я уже устал обижаться, относясь к ударам жизни довольно спокойно, обороняясь от них презрением, — было нестерпимо обидно за ту правду, которая жила и
росла в моей душе.
Во все дни недели он неукоснительно посещал каждую церковную службу, простаивал ее с начала до конца, покупал тоненькие восковые свечи, гнувшиеся в его грубых руках, и чувство покорности и трепетного ожидания
росло в его душе.
Настасья Лукьяновна отправилась в свою комнату, но не могла заснуть всю ночь. Страшное подозрение, что Савин выгнал ее из Руднева, чтобы заменить другой, росло и
росло в ее душе.
Неточные совпадения
— Я не буду судиться. Я никогда не зарежу, и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, — наши земские учреждения и всё это — похоже на березки, которые мы натыкали, как
в Троицын день, для того чтобы было похоже на лес, который сам
вырос в Европе, и не могу я от
души поливать и верить
в эти березки!
Анна жадно оглядывала его; она видела, как он
вырос и переменился
в ее отсутствие. Она узнавала и не узнавала его голые, такие большие теперь ноги, выпроставшиеся из одеяла, узнавала эти похуделые щеки, эти обрезанные, короткие завитки волос на затылке,
в который она так часто целовала его. Она ощупывала всё это и не могла ничего говорить; слезы
душили ее.
Блажен избравший себе из всех прекраснейшую страсть;
растет и десятерится с каждым часом и минутой безмерное его блаженство, и входит он глубже и глубже
в бесконечный рай своей
души.
Не мысли, но тени этих мыслей
выросли в душе Грэя, пока он смотрел картину.
А она, по самолюбивой застенчивости, долго не давала угадывать себя, и только после мучительной борьбы за границей он с изумлением увидел,
в какой образ простоты, силы и естественности
выросло это многообещавшее и забытое им дитя. Там мало-помалу открывалась перед ним глубокая бездна ее
души, которую приходилось ему наполнять и никогда не наполнить.