«Чтоб подобных дел много могло проходить сквозь строгое рассматривание трех апелляций, — рассуждает он, — и в присутствии тяжущихся, тому верить
не можно; ибо не много таких людей, которые бы захотели лихо творити в лице почти целого света и оставить на бумаге писанные свидетельства своего плутовства, за которое подобные им получили возмездие по достоинству своему».
Во-вторых, наборы производились неправильно, внезапно, форсированно, так, что взятые вдруг рекруты принуждены были «не только в дальний путь идти, но п переменить воздух, так что, пришед в неукомплектованные полки, где, по нужде людей, им выгод и отдыху дать
не можно было, токмо число мертвых прииумножили, и армия по-прежнему в некомплекте осталась».
Неточные совпадения
В то время как вводилась рекрутская повинность, Кантемир изощрялся над неслужащими; когда учреждалась табель о рангах, он поражал боярскую спесь и местничество; когда народ от притеснений и непонятных ему новостей всякого рода бежал в раскол, он смеялся над мертвою обрядностью раскольников; когда народ нуждался в грамоте, а у нас учреждалась академия наук, он обличал тех, которые говорили, что
можно жить,
не зная ни латыни, ни Эвклида, ни алгебры…
Оказалось, что
не одни розы и грезы,
не одну географию славянских рек, но и общественные язвы
можно воспевать только для процесса воспевания.
Их
можно упрекать в другом: зачем они придают своим утешительным фразам значение, которого они
не имеют?
Книга Радищева составляла едва ли
не единственное исключение в ряду литературных явлений того времени, именно потому, что она стояла совершенно одиноко, против нее и
можно было употребить столь сильные меры.
Но,
не ограничиваясь и этим, императрица выказывает еще более искренности и откровенности, говоря, что самый способ ее восшествия на престол заставляет ее как
можно более стараться о том, чтобы
не возбуждать против себя неудовольствия, и что этого она
не может иначе достигнуть, как позаботясь о водворении в государстве правосудия.
Разумеется, сатира, раз явившись, все-таки
не могла быть совершенно уничтожена, но по крайней мере с этих пор нет уже у нас того внешнего признака, по которому
можно следить действия сатиры шаг за шагом и судить о ее распространении в обществе и о степени успеха, — нет более периодических изданий, отличающихся сатирическим характером.
Мы
не имеем никаких данных, по которым бы
можно было утверждать, что сатирические издания вообще после 1774 года подвергались у нас каким-нибудь официальным стеснениям и преследованиям.
Правда, следует заметить, что слова «Щепетильника» относятся
не ко всем вообще обличаемым, а только к дурным стихотворцам, следовательно, воззрение г. Афанасьева гораздо шире; но в пользу «Щепетильника»
можно привести то обстоятельство, что он на девяносто лет опередил нашего ученого.
Можно ли
не отдать им дани справедливого удивления и благодарности?
Заслуги их
можно бы восхвалять сколько угодно: от этого ничего дурного
не вышло бы.
И этого количества было еще недостаточно. «Колико наборы ни разорительны государству, — пишет Щербатов, — ибо, считая со всего числа душ, уже почти 23-й человек в рекруты взят, а с числа работников смело положить
можно 11-й или 10-й; а со всем тем армия
не удовольствована, ибо предводители оных беспрестанно жалуются на малое число людей оныя».
Но затем он приводит свои мысли о внутреннем состоянии России и, между прочим, замечает: «
Можно сказать, к сожалению, что Россия никогда прямо устроена
не была, хотя еще с царствования Петра Великого о сем весьма помышляемо было».
Софья. Все мое старание употреблю заслужить доброе мнение людей достойных. Да как мне избежать, чтоб те, которые увидят, как от них я удаляюсь, не стали на меня злобиться?
Не можно ль, дядюшка, найти такое средство, чтоб мне никто на свете зла не пожелал?
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как
можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе
не будет времени думать об этом. И как
можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы
не берете? Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать
можно.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что
можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Артемий Филиппович (
не давая письма). Нет, это место
можно пропустить, а там дальше разборчиво.