Мы знаем, что она начала свое царствование повелением бить медную монету по 16 рублей из пуда вместо 32, как было прежде, начертанием
новых правил для нашей заграничной торговли, «к облегчению тягости народной», понижением цены на соль и пр.
Неточные совпадения
Такие и подобные рассуждения всегда составляли одну из необходимых частей нашей сатиры; причины их заключались в неуменье или нерешимости указать действительные средства
поправить дело; следствием же их была та двойственность, та беспрерывная цепь разочарований и
новых надежд, та умилительная смесь негодования и восторга, которые доставили нашим сатирикам так много обломовской миловидности и так мало действительной силы…
Впрочем, в ожидании поры исполнять в больших размерах свои планы, Кити и теперь, на водах, где было столько больных и несчастных, легко нашла случай прилагать свои
новые правила, подражая Вареньке.
— Вот, Борюшка, мы выгнали Нила Андреича, а он бы тебе на это отвечал как следует. Я не сумею. Я знаю только, что ты дичь городишь, да: не погневайся! Это
новые правила, что ли?
Неточные совпадения
— Ты бы слушал меня, — с досадой отвечал Левин. — Я говорил, установи тетивы и потом ступени врубай. Теперь не
поправишь. Делай, как я велел, — руби
новую.
— Авторы, —
поправил Дронов. — Их — семеро. Все — интеллигенты-разночинцы, те самые, которые… ах, черт! Ну… доползли до точки! «
Новое слово» — а?
«Из логики и честности, — говорило ему отрезвившееся от пьяного самолюбия сознание, — ты сделал две ширмы, чтоб укрываться за них с своей „
новой силой“, оставив бессильную женщину разделываться за свое и за твое увлечение, обещав ей только одно: „Уйти, не унося с собой никаких „долгов“, „
правил“ и „обязанностей“… оставляя ее: нести их одну…“
От этого, бросая в горячем споре бомбу в лагерь неуступчивой старины, в деспотизм своеволия, жадность плантаторов, отыскивая в людях людей, исповедуя и проповедуя человечность, он добродушно и снисходительно воевал с бабушкой, видя, что под старыми, заученными
правилами таился здравый смысл и житейская мудрость и лежали семена тех начал, что безусловно присвоивала себе
новая жизнь, но что было только завалено уродливыми формами и наростами в старой.
Он свои художнические требования переносил в жизнь, мешая их с общечеловеческими, и писал последнюю с натуры, и тут же, невольно и бессознательно, приводил в исполнение древнее мудрое
правило, «познавал самого себя», с ужасом вглядывался и вслушивался в дикие порывы животной, слепой натуры, сам писал ей казнь и чертил
новые законы, разрушал в себе «ветхого человека» и создавал
нового.