Разбойник ли кто из вас, — не отстает от разбоя; вор ли кто, — не пропустит случая украсть; имеет ли кто ненависть к ближнему, — не имеет покоя от вражды; обижает ли кто другого, захватывая чужое, — не насыщается грабежом; лихоимец ли кто, — не перестает брать мзду» («Обзор
духовной литературы» Филарета, 50).
В одном из них говорится: «Иже бо без правды тивун, когождо осудив, продаст и теми кунами купит собе ясти и пити, и одеяние собе, и вам теми кунами купят обеды, и пиры творят: се, якоже, рекохом, вдали есте стадо Христово татем и разбойником» (см, Филарета «Обзор
духовной литературы», 59), В «Слове Даниила Заточника» (XIII век) говорится: «Не держи села близь княжего села, ибо тиун его — как огонь палящий, а рядовичи его — как искры.
Неточные совпадения
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей
литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о
духовной нищете людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою
духовную свободу ценят выше всех соблазнов мира».
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская
литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной свободы и
духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.
И мы имеем все основания полагать мировую миссию России в ее
духовной жизни, в ее
духовном, а не материальном универсализме, в ее пророческих предчувствиях новой жизни, которыми полна великая русская
литература, русская мысль и народная религиозная жизнь.
А. Белый характерен для разных течений начала века, потому что он не мог оставаться в чистой
литературе и в эстетическом сознании, его символизм носил мистический и оккультический характер, он отражал все
духовные настроения и искания эпохи.
Он должен был прежде всего выразить кризис миросозерцания интеллигенции,
духовные искания того времени, идеализм, движение к христианству, новое религиозное сознание и соединить это с новыми течениями в
литературе, которые не находили себе места в старых журналах, и с политикой левого крыла Союза освобождения, с участием более свободных социалистов.