Неточные совпадения
В следующей статье мы будем иметь случай показать, как мало благодетельного значения имело византийское влияние в историческом развитии
Руси; теперь же заметим только, что, видно, слабо оно действовало в
сердцах русских, когда не могло противостоять воле одного человека, да и то напавшего на него не прямо, а очень и очень косвенно, при реформе государственной.
Они, во-первых, приписывают его почему-то древней
Руси преимущественно пред новою; во-вторых, кроме христианства, примешивают еще к делу Византию и Восток в противоположность Западу; в-третьих, формальное принятие веры смешивают с действительным водворением ее начал в
сердцах народа.
Замечания г. Соловьева совершенно объясняют, какое значение нужно придавать сведениям о распространении церквей, монастырей и т. п. в древней
Руси. Очевидно, что это распространение никак не может служить мерилом того, как глубоко правила новой веры проникли в
сердца народа. К этому можно прибавить заметку г. Соловьева и о том, что самые известия о содержании церквей щедротами великих князей могут указывать на недостаточность усердия новообращенных прихожан.
Мы сказали, что Иван Васильевич сосредоточивал силы свои и Руси. Тверь отделяла его от северных областей: он решил правдою и неправдою уничтожить эту преграду и соединить
сердце Руси с ее севером. Приготовив заранее ревностных себе доброжелателей в Твери и, как мы видели в первой части романа, причину к объявлению войны ее князю, Иван Васильевич кликнул рать, чтобы докончить одним ударом то, что подрывал так долго хитростью.
Неточные совпадения
Пригож-румян, широк-могуч, //
Рус волосом, тих говором — // Пал на́
сердце Филипп!
«
Русь наша — страна силы неистощимой»… «Нет, не мы, книжники, мечтатели, пленники красивого слова, не мы вершим судьбы родины — есть иная, незримая сила, — сила простых
сердцем и умом…»
Этот теперь его «Скопин-Шуйский», где Ляпунов говорит Делагарди: «Да знает ли ваш пресловутый Запад, что если
Русь поднимется, так вам почудится седое море!» Неужели это не хорошо и не прямо из-под русского
сердца вырвалось?
— Нашего брата, странника, на святой
Руси много, — продолжал Пименов, — в иную обитель придешь, так даже
сердце не нарадуется, сколь тесно бывает от множества странников и верующих. Теперь вот далеко ли я от дому отшел, а и тут попутчицу себе встретил, а там: что ближе к святому месту подходить станем, то больше народу прибывать будет; со всех, сударь, дорог всё новые странники прибавляются, и придешь уж не один, а во множестве… так, что ли, Пахомовна?
Но, сверх того, большинство из нас ещё помнит золотые времена, когда по всей
Руси, из края в край, раздавалось: эй, Иван, платок носовой! Эй, Прохор, трубку! — и хотя, в течение последних двадцати лет, можно бы, кажется, уж сродниться с мыслью, что сапоги приходится надевать самолично, а все-таки эта перспектива приводит нас в смущение и порождает в наших
сердцах ропот. Единственный ропот, который, не будучи предусмотрен в регламентах, пользуется привилегией: роптать дозволяется.