Но ничего нет легче, как забить такие натуры: для них упрек хуже, чем
строгое наказание для другого, насмешка тяжеле, чем для другого брань; неудачная и строго осужденная попытка повергает их в уныние и заставляет опустить руки.
У Николая Силыча в каждом почти классе было по одному такому, как он называл, толмачу его; они обыкновенно могли говорить с ним, что им было угодно, — признаваться ему прямо, чего они не знали, разговаривать, есть в классе, уходить без спросу; тогда как козлищи, стоявшие по углам и на коленях, пошевелиться не смели, чтобы не стяжать нового и еще более
строгого наказания: он очень уж уважал ум и ненавидел глупость и леность, коими, по его выражению, преизбыточествует народ российский.
— Это потому, — начал ему возражать Янсутский, — что поводом к убийству могут быть самые благородные побуждения; но мужчине оскорбить женщину — это подло и низко. В этом случае
строгие наказания только и могут смягчать и цивилизовать нравы!
Премудрая доказывает умом и опытами, что «излишно
строгое наказание не удерживает людей от злодеяний; что умеренное, но продолжительное, действует на душу сильнее жестокого, но маловременного; что законы исправительные и кроткие благотворнее строгих, искоренительных; что ужасная привычка к казни ожесточает сердце и отнимает у Законодателя способы к исправлению нравов; что стыд должен быть главным его орудием; что не умеренность наказания, а совершенное упущение вины рождает дерзость и необузданность» (81–91).
Неточные совпадения
Все
наказания эти были самые
строгие, которые только можно было положить.
В растворенные двери реставрированного атриума, без лар и пенат, видится уже не анархия, не уничтожение власти, государства, а
строгий чин, с централизацией, с вмешательством в семейные дела, с наследством и с лишением его за
наказание; все старые римские грехи выглядывают с ними из щелей своими мертвыми глазами статуи.
Зато во всех остальных отношениях всякое шпионство и взаимные жалобы совершенно не терпелись. В тех случаях, когда какой-нибудь новичок приходил с жалобой или доносом, Рыхлинский немедленно вызывал виновного и производил
строгое расследование. Если донос оказывался верным, — следовало
наказание: шла в ход та же линейка или виновный ставился на колени. Но при
наказании непременно должен был присутствовать и доносчик. Иной раз Рыхлинский спрашивал его:
Оно нажито грабежом и заслуживает
строгого в законе
наказания.
Но для того, чтоб могли случиться такие
строгие и возмутительные
наказания, надобно было самой барыне нечаянно наткнуться, так сказать, на виноватого или виноватую; а как это бывало очень редко, то все вокруг нее утопало в беспутстве, потому что она ничего не видела, ничего не знала и очень не любила, чтоб говорили ей о чем-нибудь подобном.