Цитаты со словом «Кириллов»
— Гостя веду, и особенного! Осмеливаюсь нарушить уединение. Господин
Кириллов, замечательнейший инженер-строитель. А главное, сынка вашего знают, многоуважаемого Петра Степановича; очень коротко-с; и поручение от них имеют. Вот только что пожаловали.
— Да так и оставил… он сам приедет, — опять поспешил отделаться господин
Кириллов. Решительно, он сердился.
— Всё это глупо, Липутин, — проговорил наконец господин
Кириллов с некоторым достоинством. — Если я нечаянно сказал вам несколько пунктов, а вы подхватили, то как хотите. Но вы не имеете права, потому что я никогда никому не говорю. Я презираю чтобы говорить… Если есть убеждения, то для меня ясно… а это вы глупо сделали. Я не рассуждаю об тех пунктах, где совсем кончено. Я терпеть не могу рассуждать. Я никогда не хочу рассуждать…
— Ах, это чтоб уходить, — спохватился господин
Кириллов, схватывая картуз, — это хорошо, что сказали, а то я забывчив.
— Как? Как это вы сказали… ах черт! — воскликнул пораженный
Кириллов и вдруг рассмеялся самым веселым и ясным смехом. На мгновение лицо его приняло самое детское выражение и, мне показалось, очень к нему идущее. Липутин потирал руки в восторге от удачного словца Степана Трофимовича. А я все дивился про себя: чего Степан Трофимович так испугался Липутина и почему вскричал «я пропал», услыхав его.
— Молчите и начинайте! Я вас очень прошу, господин
Кириллов, тоже воротиться и присутствовать, очень прошу! Садитесь. А вы, Липутин, начинайте прямо, просто… и без малейших отговорок!
Господин
Кириллов, войдя, засветил свечу и из своего чемодана, стоявшего в углу и еще не разобранного, достал конверт, сургуч и хрустальную печатку.
Я кстати упомянул и о разговоре моем с Кирилловым и прибавил, что
Кириллов, может быть, сумасшедший.
Ну и работали, мокли, мучились, уставали, наконец я и
Кириллов ушли — заболели, не выдержали.
Кириллов, тут бывший (чрезвычайный оригинал, Варвара Петровна, и чрезвычайно отрывистый человек; вы, может быть, когда-нибудь его увидите, он теперь здесь), ну так вот, этот Кириллов, который, по обыкновению, всё молчит, а тут вдруг разгорячился, заметил, я помню, Николаю Всеволодовичу, что тот третирует эту госпожу как маркизу и тем окончательно ее добивает.
Что же, вы думаете, он ему ответил: «Вы полагаете, господин
Кириллов, что я смеюсь над нею; разуверьтесь, я в самом деле ее уважаю, потому что она всех нас лучше».
Одним словом, положим, всё это с его стороны баловство, фантазия преждевременно уставшего человека, — пусть даже, наконец, как говорил
Кириллов, это был новый этюд пресыщенного человека с целью узнать, до чего можно довести сумасшедшую калеку.
Вам непонятно, что он защищает ее от обидчиков, окружает ее уважением, «как маркизу» (этот
Кириллов, должно быть, необыкновенно глубоко понимает людей, хотя и он не понял Nicolas!).
Сени и первые две комнаты были темны, но в последней, в которой
Кириллов жил и пил чай, сиял свет и слышался смех и какие-то странные вскрикивания.
Пред ним
Кириллов бросал о пол большой резиновый красный мяч; мяч отпрыгивал до потолка, падал опять, ребенок кричал: «Мя, мя!» Кириллов ловил «мя» и подавал ему, тот бросал уже сам своими неловкими ручонками, а Кириллов бежал опять подымать.
Кириллов припал к полу и протянулся, стараясь из-под шкафа достать «мя» рукой.
— Ставрогин? — сказал
Кириллов, приподымаясь с полу с мячом в руках, без малейшего удивления к неожиданному визиту. — Хотите чаю?
— Теплый, горячий даже, — с удовольствием подтвердил
Кириллов, — садитесь: вы грязны, ничего; пол я потом мокрою тряпкой.
— Еще? — спросил
Кириллов.
Кириллов, до сих пор не садившийся, тотчас же сел напротив и спросил...
Кириллов взял письмо, прочел, положил на стол и смотрел в ожидании.
— Вы сказали, письма никто не получал, — заметил
Кириллов, — в бешенстве можно; пишут не раз. Пушкин Геккерну написал. Хорошо, пойду. Говорите: как?
— Слишком много уступок, не согласится, — проговорил
Кириллов.
— Десять шагов между барьерами близко, — заметил
Кириллов.
Кириллов присел на корточки пред своим чемоданом в углу, всё еще не разобранным, но из которого вытаскивались вещи по мере надобности. Он вытащил со дна ящик пальмового дерева, внутри отделанный красным бархатом, и из него вынул пару щегольских, чрезвычайно дорогих пистолетов.
Бедный, почти нищий,
Кириллов, никогда, впрочем, и не замечавший своей нищеты, видимо с похвальбой показывал теперь свои оружейные драгоценности, без сомнения приобретенные с чрезвычайными пожертвованиями.
— В тех же, — коротко ответил
Кириллов, тотчас же по голосу угадав, о чем спрашивают, и стал убирать со стола оружие.
Кириллов между тем уложил оба ящика в чемодан и уселся на прежнее место.
— Вы называете, что это новая мысль? — проговорил
Кириллов подумав.
— «Мысль почувствовали»? — переговорил
Кириллов. — Это хорошо. Есть много мыслей, которые всегда и которые вдруг станут новые. Это верно. Я много теперь как в первый раз вижу.
— Не знаю, — ответил
Кириллов, — я на луне не был, — прибавил он без всякой иронии, единственно для обозначения факта.
— Люблю, — отозвался
Кириллов довольно, впрочем, равнодушно.
— Одни и те же! Одни и те же с начала веков, и никаких других никогда! — подхватил
Кириллов с сверкающим взглядом, как будто в этой идее заключалась чуть не победа.
— Вы, кажется, очень счастливы,
Кириллов?
— Старуха любит, чтобы лампадку… а ей сегодня некогда, — пробормотал
Кириллов.
— Почему? — привстал и
Кириллов.
— Это не то, — обдумал
Кириллов, — перевернули мысль. Светская шутка. Вспомните, что вы значили в моей жизни, Ставрогин.
Я знаю, что даже
Кириллов, который к ним почти вовсе не принадлежит, доставил об вас сведения; а агентов у них много, даже таких, которые и не знают, что служат обществу.
— То есть в каком же смысле? Тут нет никаких затруднений; свидетели брака здесь. Всё это произошло тогда в Петербурге совершенно законным и спокойным образом, а если не обнаруживалось до сих пор, то потому только, что двое единственных свидетелей брака,
Кириллов и Петр Верховенский, и, наконец, сам Лебядкин (которого я имею удовольствие считать теперь моим родственником) дали тогда слово молчать.
— Во-первых, замечу вам, что сам
Кириллов сейчас только сказал мне, что он счастлив и что он прекрасен. Ваше предположение о том, что всё это произошло в одно и то же время, почти верно; ну, и что же из всего этого? Повторяю, я вас, ни того, ни другого, не обманывал.
— Вы психолог, — бледнел всё больше и больше Ставрогин, — хотя в причинах моего брака вы отчасти ошиблись… Кто бы, впрочем, мог вам доставить все эти сведения, — усмехнулся он через силу, — неужто
Кириллов? Но он не участвовал…
Таким образом,
Кириллов, явившийся на другой день поутру в девять часов с своим поручением, нашел уже почву совсем готовую.
Кириллов передал вызов; все условия встречи, обозначенные Ставрогиным, были приняты тотчас же буквально, без малейшего возражения.
Кириллов нахмурился, поторговался насчет третьего раза, но, не выторговав ничего, согласился, с тем, однако ж, что «три раза можно, а четыре никак нельзя».
Кириллов, никогда не садившийся на коня, держался в седле смело и прямо, прихватывая правою рукой тяжелый ящик с пистолетами, который не хотел доверить слуге, а левою, по неуменью, беспрерывно крутя и дергая поводья, отчего лошадь мотала головой и обнаруживала желание стать на дыбы, что, впрочем, нисколько не пугало всадника.
Зато
Кириллов был совершенно спокоен и безразличен, очень точен в подробностях принятой на себя обязанности, но без малейшей суетливости и почти без любопытства к роковому и столь близкому исходу дела.
Болезненное впечатление выразилось в его лице, когда
Кириллов, вместо того чтобы подать знак для битвы, начал вдруг говорить, правда для проформы, о чем сам заявил во всеуслышание...
— Переговоры кончены. Прошу слушать команду! — изо всей силы вскричал
Кириллов. — Раз! Два! Три!
Цитаты из русской классики со словом «Кириллов»
Предложения со словом «кириллов»
- Какрас, Андреева, Гинзбург, Кириллов, Самарин, Марковец, Бойко, Золотухин, Богомолов.
- Ищет этот взгляд привычные довоенному глазу архитектурные шедевры новгородских окрестностей – Волотово, Ковалево, Нередицу, Кириллов.
- Кириллов начало полётов организовал плохо.
- (все предложения)