— А станьте вправду, и пока висит, вы будете очень бояться, что больно. Всякий первый ученый, первый доктор, все, все будут очень бояться. Всякий будет знать, что
не больно, и всякий будет очень бояться, что больно.
Неточные совпадения
К тому же он был явный и
не раз уже наказанный сплетник, и наказанный
больно, раз одним офицером, а в другой раз почтенным отцом семейства, помещиком.
— Я
не про страх; будет
больно?
— Он сказал, что если его на сук, то вас довольно и высечь, но только
не из чести, а
больно, как мужика секут.
— Кстати, я давеча сказал про вас Кармазинову, что будто вы говорили про него, что его надо высечь, да и
не просто из чести, а как мужика секут,
больно.
— Ай,
не жмите руку так
больно! Куда нам ехать вместе сегодня же? Куда-нибудь опять «воскресать»? Нет, уж довольно проб… да и медленно для меня; да и неспособна я; слишком для меня высоко. Если ехать, то в Москву, и там делать визиты и самим принимать — вот мой идеал, вы знаете; я от вас
не скрыла, еще в Швейцарии, какова я собою. Так как нам невозможно ехать в Москву и делать визиты, потому что вы женаты, так и нечего о том говорить.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде
не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Вот наконец мы были уж от него на ружейный выстрел; измучена ли была у Казбича лошадь или хуже наших, только, несмотря на все его старания, она
не больно подавалась вперед. Я думаю, в эту минуту он вспомнил своего Карагёза…
Неточные совпадения
Купцы уходят. Слышен голос женщины: «Нет, ты
не смеешь
не допустить меня! Я на тебя нажалуюсь ему самому. Ты
не толкайся так
больно!»
«Я
не ропщу, — сказала я, — // Что Бог прибрал младенчика, // А
больно то, зачем они // Ругалися над ним? // Зачем, как черны вороны, // На части тело белое // Терзали?.. Неужли // Ни Бог, ни царь
не вступится?..»
― Вам нужен Сережа, чтобы сделать мне
больно, ― проговорила она, исподлобья глядя на него. ― Вы
не любите его… Оставьте Сережу!
И действительно, он покраснел от досады и что-то сказал неприятное. Она
не помнила, что она ответила ему, но только тут к чему-то он, очевидно с желанием тоже сделать ей
больно, сказал:
— Потому что Алексей, я говорю про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба, что оба Алексеи,
не правда ли?), Алексей
не отказал бы мне. Я бы забыла, он бы простил… Да что ж он
не едет? Он добр, он сам
не знает, как он добр. Ах! Боже мой, какая тоска! Дайте мне поскорей воды! Ах, это ей, девочке моей, будет вредно! Ну, хорошо, ну дайте ей кормилицу. Ну, я согласна, это даже лучше. Он приедет, ему
больно будет видеть ее. Отдайте ее.