Неточные совпадения
К тому же всегда возможно
было,
в тиши
кабинета и уже не отвлекаясь огромностью университетских занятий, посвятить себя делу науки и обогатить отечественную словесность глубочайшими исследованиями.
Было семь часов вечера, Николай Всеволодович сидел один
в своем
кабинете — комнате, им еще прежде излюбленной, высокой, устланной коврами, уставленной несколько тяжелою, старинного фасона мебелью.
Одним словом,
было видно человека прямого, но неловкого и неполитичного, от избытка гуманных чувств и излишней, может
быть, щекотливости, главное, человека недалекого, как тотчас же с чрезвычайною тонкостью оценил фон Лембке и как давно уже об нем полагал, особенно когда
в последнюю неделю, один
в кабинете, по ночам особенно, ругал его изо всех сил про себя за необъяснимые успехи у Юлии Михайловны.
Не слыша под собою ног, добежал он к себе
в кабинет, как
был, одетый, бросился ничком на постланную ему постель, судорожно закутался весь с головой
в простыню и так пролежал часа два, — без сна, без размышлений, с камнем на сердце и с тупым, неподвижным отчаянием
в душе.
Лембке вдруг вошел быстрыми шагами,
в сопровождении полицеймейстера, рассеянно поглядел на нас и, не обратив внимания, прошел
было направо
в кабинет, но Степан Трофимович стал пред ним и заслонил дорогу. Высокая, совсем непохожая на других фигура Степана Трофимовича произвела впечатление; Лембке остановился.
Вероятно, давеча, когда после моего бегства порешено
было с Петром Степановичем
быть балу и
быть на бале, — вероятно, она опять ходила
в кабинет уже окончательно «потрясенного» на «чтении» Андрея Антоновича, опять употребила все свои обольщения и привлекла его с собой.
Это
было в кабинете Татьяны Марковны. Тут были Викентьев и Марфенька. Последние оба сначала заразились смехом и дружно аккомпанировали ему, потом сдержались, начиная пугаться раскатов его хохота. Особенно Татьяна Марковна испугалась. Она даже достала каких-то капель и налила на ложечку. Райский едва унялся.
Проходит месяц. Вера Павловна нежится после обеда на своем широком, маленьком, мягком диванчике в комнате своей и мужа, то
есть в кабинете мужа. Он присел на диванчик, а она обняла его, прилегла головой к его груди, но она задумывается; он целует ее, но не проходит задумчивость ее, и на глазах чуть ли не готовы навернуться слезы.
Неточные совпадения
Новый градоначальник заперся
в своем
кабинете, не
ел, не
пил и все что-то скреб пером.
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его
было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя
в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо
в чернильницу, и чем дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
Когда же совсем нечего
было делать, то
есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал по
кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
— Ну, и Бог с тобой, — сказала она у двери
кабинета, где уже
были приготовлены ему абажур на свече и графин воды у кресла. — А я напишу
в Москву.
Это
было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери
кабинета, и
в особенности по выражению лица отца и дяди он догадывался, что между ними должна
была итти речь о матери.