Проклятие на эту минуту: я, кажется, оробел и смотрел подобострастно! Он мигом всё это заметил и, конечно, тотчас же всё узнал, то есть узнал, что мне уже известно, кто он такой, что я его читал и благоговел пред ним с самого детства, что я теперь оробел и смотрю подобострастно. Он улыбнулся, кивнул еще
раз головой и пошел прямо, как я указал ему. Не знаю, для чего я поворотил за ним назад; не знаю, для чего я пробежал подле него десять шагов. Он вдруг опять остановился.
— Не беспокойтесь, я сам, — очаровательно проговорил он, то есть когда уже вполне заметил, что я не подниму ему ридикюль, поднял его, как будто предупреждая меня, кивнул еще
раз головой и отправился своею дорогой, оставив меня в дураках.
Неточные совпадения
Приподнимите шляпу, снимите совсем на минутку, протяните
голову, станьте на цыпочки, я вас сейчас поцелую в лоб, как в последний
раз поцеловала, когда мы прощались.
Наконец раздался тихий, густой звук больших стенных часов, пробивших один
раз. С некоторым беспокойством повернул он
голову взглянуть на циферблат, но почти в ту же минуту отворилась задняя дверь, выходившая в коридор, и показался камердинер Алексей Егорович. Он нес в одной руке теплое пальто, шарф и шляпу, а в другой серебряную тарелочку, на которой лежала записка.
— Оправьтесь, полноте, чего бояться, неужто вы меня не узнали? — уговаривал Николай Всеволодович, но на этот
раз долго не мог уговорить; она молча смотрела на него, всё с тем же мучительным недоумением, с тяжелою мыслию в своей бедной
голове и всё так же усиливаясь до чего-то додуматься. То потупляла глаза, то вдруг окидывала его быстрым, обхватывающим взглядом. Наконец не то что успокоилась, а как бы решилась.
— Одну отнять, отними! — приказал Семен Яковлевич остававшемуся при нем артельщику. Тот бросился за уходившими, и все трое слуг воротились через несколько времени, неся обратно
раз подаренную и теперь отнятую у вдовицы одну
голову сахару; она унесла, однако же, три.
Я, однако, сбегал к нему еще
раз за кулисы и успел предупредить, вне себя, что, по моему мнению, всё лопнуло и что лучше ему вовсе не выходить, а сейчас же уехать домой, отговорившись хоть холериной, а я бы тоже скинул бант и с ним отправился. Он в это мгновение проходил уже на эстраду, вдруг остановился, оглядел меня высокомерно с
головы до ног и торжественно произнес...
Вся зала
разом притихла, все взгляды обратились к нему, иные с испугом. Нечего сказать, умел заинтересовать с первого слова. Даже из-за кулис выставились
головы; Липутин и Лямшин с жадностию прислушивались. Юлия Михайловна опять замахала мне рукой...
У самых дверей ему как
раз пришло в
голову, что вот и свечка на исходе и минут через двадцать совсем догорит, а другой нет.
Он закричал, и ему припомнилось только, что он вне себя три
раза изо всей силы ударил револьвером по
голове припавшего к нему и укусившего ему палец Кириллова.
Но близких знакомых не встретилось; всего лишь
раза два пришлось ему кивнуть
головой — одному купцу, которого он знал отдаленно, и потом одному молодому деревенскому священнику, отъезжавшему за две станции, в свой приход.
Павел подумал и сказал. Николай Силыч, с окончательно просветлевшим лицом, мотнул ему еще
раз головой и велел садиться, и вслед за тем сам уже не стал толковать ученикам геометрии и вызывал для этого Вихрова.
Неточные совпадения
Крестьяне
разом глянули // И над водой увидели // Две
головы: мужицкую.
«Еще
раз увижу, — говорил он себе, невольно улыбаясь, — увижу ее походку, ее лицо; скажет что-нибудь, поворотит
голову, взглянет, улыбнется, может быть».
Сережа опустился в постель и зарыдал, закрыв лицо руками. Анна отняла эти руки, еще
раз поцеловала его мокрое лицо и быстрыми шагами вышла в дверь. Алексей Александрович шел ей навстречу. Увидав ее, он остановился и наклонил
голову.
И ему в первый
раз пришла в
голову ясная мысль о том, что необходимо прекратить эту ложь, и чем скорее, тем лучше. «Бросить всё ей и мне и скрыться куда-нибудь одним с своею любовью», сказал он себе.
Сколько
раз во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда пала на его
голову, он не только не думал о том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.