Неточные совпадения
— Старухина свекровь приехала; нет, сноха… всё равно. Три дня. Лежит больная, с ребенком; по ночам
кричит очень, живот. Мать спит, а
старуха приносит; я мячом. Мяч из Гамбурга. Я в Гамбурге купил, чтобы бросать и ловить: укрепляет спину. Девочка.
— Невероятно. Пожар в умах, а не на крышах домов. Стащить его и бросить всё! Лучше бросить, лучше бросить! Пусть уж само как-нибудь! Ай, кто еще плачет?
Старуха!
Кричит старуха, зачем забыли
старуху?
Действительно, в нижнем этаже пылавшего флигеля
кричала забытая
старуха, восьмидесятилетняя родственница купца, хозяина горевшего дома.
С ними приходили дети с светло-палевыми волосами; босые и запачканные, они всё совались вперед, старухи всё их дергали назад; дети кричали,
старухи кричали на них, ловили меня при всяком случае и всякий год удивлялись, что я так вырос.
Неточные совпадения
«Ну-ка, слепой чертенок, — сказал я, взяв его за ухо, — говори, куда ты ночью таскался, с узлом, а?» Вдруг мой слепой заплакал,
закричал, заохал: «Куды я ходив?.. никуды не ходив… с узлом? яким узлом?»
Старуха на этот раз услышала и стала ворчать: «Вот выдумывают, да еще на убогого! за что вы его? что он вам сделал?» Мне это надоело, и я вышел, твердо решившись достать ключ этой загадки.
Множество
старух, самых набожных, множество молодых девушек и женщин, самых трусливых, которым после всю ночь грезились окровавленные трупы, которые
кричали спросонья так громко, как только может
крикнуть пьяный гусар, не пропускали, однако же, случая полюбопытствовать.
Самгин старался не смотреть на него, но смотрел и ждал, что старичок скажет что-то необыкновенное, но он прерывисто, тихо и певуче бормотал еврейские слова, а красные веки его мелко дрожали. Были и еще старики,
старухи с такими же обнаженными глазами. Маленькая женщина, натягивая черную сетку на растрепанные рыжие волосы одной рукой, другой размахивала пред лицом Самгина,
кричала:
Из обеих дверей выскочили, точно обожженные, подростки, девицы и юноши, расталкивая их, внушительно спустились с лестницы бородатые, тощие старики, в длинных одеждах, в ермолках и бархатных измятых картузах, с седыми локонами на щеках поверх бороды,
старухи в салопах и бурнусах, все они бормотали,
кричали, стонали, кланяясь, размахивая руками.
— Здравствуй, Фелициата Назаровна! Вот — постояльца привезла. Где Валентин? — громко
закричала Марина;
старуха молча и таинственно показала серым пальцем вверх.