Неточные совпадения
Та с жаром приняла его, но он и тут постыдно обманул ее ожидания: просидел всего пять минут, молча, тупо уставившись в землю и глупо улыбаясь, и вдруг, не дослушав ее и на самом интересном месте разговора, встал, поклонился как-то боком, косолапо, застыдился в прах, кстати
уж задел и грохнул об пол ее
дорогой наборный рабочий столик, разбил его и вышел, едва живой от позора.
— Не беспокойтесь, я сам, — очаровательно проговорил он, то есть когда
уже вполне заметил, что я не подниму ему ридикюль, поднял его, как будто предупреждая меня, кивнул еще раз головой и отправился своею
дорогой, оставив меня в дураках.
Губернаторша пошла к кресту первая, но, не дойдя двух шагов, приостановилась, видимо желая уступить
дорогу Варваре Петровне, с своей стороны подходившей слишком
уж прямо и как бы не замечая никого впереди себя.
Николай Всеволодович опять молча и не оборачиваясь пошел своею
дорогой; но упрямый негодяй все-таки не отстал от него, правда теперь
уже не растабарывая и даже почтительно наблюдая дистанцию на целый шаг позади. Оба прошли таким образом мост и вышли на берег, на этот раз повернув налево, тоже в длинный и глухой переулок, но которым короче было пройти в центр города, чем давешним путем по Богоявленской улице.
А тут железные
дороги, а тут вы…
уж в русского-то бога я совсем не верую.
Они вышли. Петр Степанович бросился было в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что не стоит возиться, оставил всё и через две минуты
уже летел по
дороге вслед за ушедшими. На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе пройти к дому Филиппова; увязая по колена в грязи, он пустился по переулку и в самом деле прибежал в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов проходили в ворота.
Не доезжая городского валу, «они мне велели снова остановить, вышли из экипажа и прошли через
дорогу в поле; думал, что по какой ни есть слабости, а они стали и начали цветочки рассматривать и так время стояли, чудно, право, совсем
уже я усумнился».
Я припоминаю в то утро погоду: был холодный и ясный, но ветреный сентябрьский день; пред зашедшим за
дорогу Андреем Антоновичем расстилался суровый пейзаж обнаженного поля с давно
уже убранным хлебом; завывавший ветер колыхал какие-нибудь жалкие остатки умиравших желтых цветочков…
— Что до меня, то я на этот счет успокоен и сижу вот
уже седьмой год в Карльсруэ. И когда прошлого года городским советом положено было проложить новую водосточную трубу, то я почувствовал в своем сердце, что этот карльсруйский водосточный вопрос милее и
дороже для меня всех вопросов моего милого отечества… за всё время так называемых здешних реформ.
Но к Липутину я не зашел, а воротился
уже далеко с
дороги опять к Шатову и, полурастворив дверь, не входя, предложил ему лаконически и безо всяких объяснений: не сходит ли он сегодня к Марье Тимофеевне?
— Стойте, не кричите! Она
уж теперь в объятиях у Маврикия… Не сядет Маврикий в вашу карету… Стойте же! Тут
дороже кареты!
Именно спасти, ибо, по понятиям его, медлить нельзя было
уже ни часу и чем свет надо было находиться на большой
дороге.
В одиннадцать часов, только что он отперся и вышел к домашним, он вдруг от них же узнал, что разбойник, беглый каторжный Федька, наводивший на всех ужас, грабитель церквей, недавний убийца и поджигатель, за которым следила и которого всё не могла схватить наша полиция, найден чем свет утром убитым, в семи верстах от города, на повороте с большой
дороги на проселок, к Захарьину, и что о том говорит
уже весь город.
С помощью простой какой-нибудь старухи, простонародной бабки, вам пятьдесят шансов кончить худо; а
уж тут хлопот и расходов будет больше, чем с
дорогою акушеркой.
— Ну вот подите, — рассмеялся Петр Степанович, — она, видите, боится, что отсюда
уже написали… то есть некоторые господа… Одним словом, тут, главное, Ставрогин; то есть князь К… Эх, тут целая история; я, пожалуй, вам
дорогой кое-что сообщу — сколько, впрочем, рыцарство позволит… Это мой родственник, прапорщик Эркель, из уезда.
Хотя он и вышел
уже при дневном свете, когда нервный человек всегда несколько ободряется (а майор, родственник Виргинского, так даже в бога переставал веровать, чуть лишь проходила ночь), но я убежден, что он никогда бы прежде без ужаса не мог вообразить себя одного на большой
дороге и в таком положении.
Нет,
уж лучше просто большая
дорога, так просто выйти на нее и пойти и ни о чем не думать, пока только можно не думать.
И вдали — вдали едва приметная линия уходящей вкось железной
дороги и на ней дымок какого-то поезда; но звуков
уже не было слышно.
Он шагал и,
уж конечно, не подозревал, что для мужика и бабы он, в этот миг, составляет самый загадочный и любопытный предмет, какой только можно встретить на большой
дороге.
— Нет, нет, стоит только закутаться, и вообще свежий какой-то ветер, даже
уж очень свежий, но мы забудем это. Я, главное, не то бы хотел сказать. Chère et incomparable amie, [
Дорогой и несравненный друг (фр.).] мне кажется, что я почти счастлив, и виною того — вы. Мне счастье невыгодно, потому что я немедленно лезу прощать всех врагов моих…
Чудо совершилось просто: умиравший от любопытства Анисим, прибыв в город, зашел-таки на другой день в дом Варвары Петровны и разболтал прислуге, что встретил Степана Трофимовича одного в деревне, что видели его мужики на большой
дороге одного, пешком, а что отправился он в Спасов, на Устьево,
уже вдвоем с Софьей Матвеевной.
— Мое бессмертие
уже потому необходимо, что бог не захочет сделать неправды и погасить совсем огонь раз возгоревшейся к нему любви в моем сердце. И что
дороже любви? Любовь выше бытия, любовь венец бытия, и как же возможно, чтобы бытие было ей неподклонно? Если я полюбил его и обрадовался любви моей — возможно ли, чтоб он погасил и меня и радость мою и обратил нас в нуль? Если есть бог, то и я бессмертен! Voilà ma profession de foi. [Вот мой символ веры (фр.).]
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но
уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в
дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
На
дороге обчистил меня кругом пехотный капитан, так что трактирщик хотел
уже было посадить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял меня за генерал-губернатора.
Поля совсем затоплены, // Навоз возить —
дороги нет, // А время
уж не раннее — // Подходит месяц май!» // Нелюбо и на старые, // Больней того на новые // Деревни им глядеть.
Зимой
дороги узкие, // Так часто с князем ездили // Мы гусем в пять коней.
«Куда?..» — переглянулися // Тут наши мужики, // Стоят, молчат, потупились… //
Уж ночь давно сошла, // Зажглися звезды частые // В высоких небесах, // Всплыл месяц, тени черные //
Дорогу перерезали // Ретивым ходокам. // Ой тени! тени черные! // Кого вы не нагоните? // Кого не перегоните? // Вас только, тени черные, // Нельзя поймать — обнять!