Цитаты со словом «монахи»
Ввечеру того дня он напился пьян и ругал Алеше
монахов.
И вот довольно скоро после обретения могилы матери Алеша вдруг объявил ему, что хочет поступить в монастырь и что
монахи готовы допустить его послушником. Он объяснил при этом, что это чрезвычайное желание его и что испрашивает он у него торжественное позволение как у отца. Старик уже знал, что старец Зосима, спасавшийся в монастырском ските, произвел на его «тихого мальчика» особенное впечатление.
— Этот старец, конечно, у них самый честный
монах, — промолвил он, молчаливо и вдумчиво выслушав Алешу, почти совсем, однако, не удивившись его просьбе.
Ну, а здесь ничего, здесь нет монастырских жен, а
монахов штук двести.
Побудешь у
монахов, не то запоешь.
Да и приличнее тебе будет у
монахов, чем у меня, с пьяным старикашкой да с девчонками… хоть до тебя, как до ангела, ничего не коснется.
Пораженный и убитый горем
монах явился в Константинополь ко вселенскому патриарху и молил разрешить его послушание, и вот вселенский владыко ответил ему, что не только он, патриарх вселенский, не может разрешить его, но и на всей земле нет, да и не может быть такой власти, которая бы могла разрешить его от послушания, раз уже наложенного старцем, кроме лишь власти самого того старца, который наложил его.
Монахи про него говорили, что он именно привязывается душой к тому, кто грешнее, и, кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит.
Из
монахов находились, даже и под самый конец жизни старца, ненавистники и завистники его, но их становилось уже мало, и они молчали, хотя было в их числе несколько весьма знаменитых и важных в монастыре лиц, как например один из древнейших иноков, великий молчальник и необычайный постник.
Но беспорядочную речь его перебил догнавший путников монашек, в клобуке, невысокого росту, очень бледный и испитой. Федор Павлович и Миусов остановились.
Монах с чрезвычайно вежливым, почти поясным поклоном произнес...
— Нет, уж я вас обязан руководить к самому старцу, — ответил
монах.
— Отец игумен в настоящий час занят, но как вам будет угодно… — нерешительно произнес
монах.
— А пожалуй; вы в этом знаток. Только вот что, Федор Павлович, вы сами сейчас изволили упомянуть, что мы дали слово вести себя прилично, помните. Говорю вам, удержитесь. А начнете шута из себя строить, так я не намерен, чтобы меня с вами на одну доску здесь поставили… Видите, какой человек, — обратился он к
монаху, — я вот с ним боюсь входить к порядочным людям.
В ожидании выхода старца мамаша сидела на стуле, подле кресел дочери, а в двух шагах от нее стоял старик
монах, не из здешнего монастыря, а захожий из одной дальней северной малоизвестной обители.
Он вступил в разговор с захожим
монахом, ожидавшим, как мы уже говорили, подле кресел Lise его выхода.
Это был, по-видимому, из самых простых
монахов, то есть из простого звания, с коротеньким, нерушимым мировоззрением, но верующий и в своем роде упорный.
Он объявил себя откуда-то с дальнего севера, из Обдорска, от святого Сильвестра, из одного бедного монастыря всего в девять
монахов.
— Как же вы дерзаете делать такие дела? — спросил вдруг
монах, внушительно и торжественно указывая на Lise. Он намекал на ее «исцеление».
— Об этом, конечно, говорить еще рано. Облегчение не есть еще полное исцеление и могло произойти и от других причин. Но если что и было, то ничьею силой, кроме как Божиим изволением. Все от Бога. Посетите меня, отец, — прибавил он
монаху, — а то не во всякое время могу: хвораю и знаю, что дни мои сочтены.
— Слышите ли, слышите ли вы,
монахи, отцеубийцу, — набросился Федор Павлович на отца Иосифа. — Вот ответ на ваше «стыдно»! Что стыдно? Эта «тварь», эта «скверного поведения женщина», может быть, святее вас самих, господа спасающиеся иеромонахи! Она, может быть, в юности пала, заеденная средой, но она «возлюбила много», а возлюбившую много и Христос простил…
— Нет, за такую, за эту самую,
монахи, за эту! Вы здесь на капусте спасаетесь и думаете, что праведники! Пескариков кушаете, в день по пескарику, и думаете пескариками Бога купить!
— Я за сумасшедший дом и за сумасшедших не отвечаю, — тотчас же озлобленно ответил Миусов, — но зато избавлю себя от вашего общества, Федор Павлович, и поверьте, что навсегда. Где этот давешний
монах?..
Но «этот
монах», то есть тот, который приглашал их давеча на обед к игумену, ждать себя не заставил. Он тут же встретил гостей, тотчас же как они сошли с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все время.
— Сделайте одолжение, почтенный отец, засвидетельствуйте все мое глубокое уважение отцу игумену и извините меня лично, Миусова, пред его высокопреподобием в том, что по встретившимся внезапно непредвиденным обстоятельствам ни за что не могу иметь честь принять участие в его трапезе, несмотря на все искреннейшее желание мое, — раздражительно проговорил
монаху Петр Александрович.
Отцы
монахи, зачем поститесь?
Нет,
монах святой, ты будь-ка добродетелен в жизни, принеси пользу обществу, не заключаясь в монастыре на готовые хлеба и не ожидая награды там наверху, — так это-то потруднее будет.
Жаль, что давеча я у игумена за обед не сел да
монахам про Мокрых девок не рассказал.
Алеша отлучился из кельи лишь потому, что был таинственно вызван, чрез одного
монаха, прибывшим из города Ракитиным со странным письмом к Алеше от госпожи Хохлаковой.
Но Алеше уже и нечего было сообщать братии, ибо все уже всё знали: Ракитин, послав за ним
монаха, поручил тому, кроме того, «почтительнейше донести и его высокопреподобию отцу Паисию, что имеет до него он, Ракитин, некое дело, но такой важности, что и минуты не смеет отложить для сообщения ему, за дерзость же свою земно просит простить его».
— То ли еще узрим, то ли еще узрим! — повторили кругом
монахи, но отец Паисий, снова нахмурившись, попросил всех хотя бы до времени вслух о сем не сообщать никому, «пока еще более подтвердится, ибо много в светских легкомыслия, да и случай сей мог произойти естественно», — прибавил он осторожно, как бы для очистки совести, но почти сам не веруя своей оговорке, что очень хорошо усмотрели и слушавшие.
Старец этот, отец Ферапонт, был тот самый престарелый
монах, великий постник и молчальник, о котором мы уже и упоминали как о противнике старца Зосимы, и главное — старчества, которое и считал он вредным и легкомысленным новшеством.
Чина священнического не имел, был простой лишь
монах.
Обдорский монашек, пробравшись на пасеку по указанию пасечника, тоже весьма молчаливого и угрюмого
монаха, пошел в уголок, где стояла келейка отца Ферапонта.
— Хочешь, чтоб и я пред тобой,
монах, ниц упал? — проговорил отец Ферапонт. — Восстани!
Выходя из монастыря и обдумывая все эти внезапные слова, Алеша вдруг понял, что в этом строгом и суровом доселе к нему
монахе он встречает теперь нового неожиданного друга и горячо любящего его нового руководителя, — точно как бы старец Зосима завещал ему его умирая.
—
Монах в гарнитуровых штанах! — крикнул мальчик, все тем же злобным и вызывающим взглядом следя за Алешей, да кстати и став в позу, рассчитывая, что Алеша непременно бросится на него теперь, но Алеша повернулся, поглядел на него и пошел прочь. Но не успел он сделать и трех шагов, как в спину его больно ударился пущенный мальчиком самый большой булыжник, который только был у него в кармане.
—
Монах на монастырь просит, знал к кому прийти! — громко между тем проговорила стоявшая в левом углу девица. Но господин, подбежавший к Алеше, мигом повернулся к ней на каблуках и взволнованным срывающимся каким-то голосом ей ответил...
— Как? Так вы давеча солгали, вы
монах и солгали?
— Братья губят себя, — продолжал он, — отец тоже. И других губят вместе с собою. Тут «земляная карамазовская сила», как отец Паисий намедни выразился, — земляная и неистовая, необделанная… Даже носится ли Дух Божий вверху этой силы — и того не знаю. Знаю только, что и сам я Карамазов… Я
монах, монах? Монах я, Lise? Вы как-то сказали сию минуту, что я монах?
Во Франции судейские клерки, а тоже и по монастырям
монахи давали целые представления, в которых выводили на сцену Мадонну, ангелов, святых, Христа и самого Бога.
Как только я это сказал, расхохотались все до единого: «Да ты б с самого начала уведомил, ну теперь все и объясняется,
монаха судить нельзя», — смеются, не унимаются, да и не насмешливо вовсе, а ласково так смеются, весело, полюбили меня вдруг все, даже самые ярые обвинители, и потом весь-то этот месяц, пока отставка не вышла, точно на руках меня носят: «Ах ты, монах», — говорят.
И всякий-то мне ласковое слово скажет, отговаривать начали, жалеть даже: «Что ты над собой делаешь?» — «Нет, говорят, он у нас храбрый, он выстрел выдержал и из своего пистолета выстрелить мог, а это ему сон накануне приснился, чтоб он в
монахи пошел, вот он отчего».
Умерших
монахов и схимников, как известно, не омывают.
«Егда кто от
монахов ко Господу отыдет (сказано в большом требнике), то учиненный монах (то есть для сего назначенный) отирает тело его теплою водой, творя прежде губою (то есть греческою губкой) крест на челе скончавшегося, на персех, на руках и на ногах и на коленах, вящше же ничто же».
За ним, как примечалось, и даже ясно было видно из кельи, столпилось внизу у крылечка много
монахов, сопровождавших его, а между ними и светских.
— Над ним заутра «Помощника и покровителя» станут петь — канон преславный, а надо мною, когда подохну, всего-то лишь «Кая житейская сладость» — стихирчик малый, [При выносе тела (из келии в церковь и после отпевания из церкви на кладбище)
монаха и схимонаха поются стихиры «Кая житейская сладость…».
Ну и пусть бы не было чудес вовсе, пусть бы ничего не объявилось чудного и не оправдалось немедленно ожидаемое, но зачем же объявилось бесславие, зачем попустился позор, зачем это поспешное тление, «предупредившее естество», как говорили злобные
монахи?
— Это вам ваш
монах покойный наговорил.
— Ракитин знает. Много знает Ракитин, черт его дери! В
монахи не пойдет. В Петербург собирается. Там, говорит, в отделение критики, но с благородством направления. Что ж, может пользу принесть и карьеру устроить. Ух, карьеру они мастера! Черт с эфикой! Я-то пропал, Алексей, я-то, Божий ты человек! Я тебя больше всех люблю. Сотрясается у меня сердце на тебя, вот что. Какой там был Карл Бернар?
Неточные совпадения
«По крайней мере монахи-то уж тут не виноваты ни в чем, — решил он вдруг на крыльце игумена, — а если и тут порядочный народ (этот отец Николай игумен тоже, кажется, из дворян), то почему же не быть с ними милым, любезным и вежливым?..
— Ах, какие у вас мысли! — взвизгнула в восторге Лиза, — это у монаха-то!
Цитаты из русской классики со словом «монахи»
Ассоциации к слову «монахи»
Синонимы к слову «монахи»
Предложения со словом «монах»
- Когда в семнадцать лет юноша твёрдо решил стать монахом, мать благословила его на этот путь своим медным крестом.
- Поистине невероятное зрелище – когда эти вечно молодые монахи сидят за столом, смеются, поют и наслаждаются общением друг с другом.
- Индийские мудрецы, даосские мастера, буддийские монахи множество веков оттачивали искусство применения мудр для исцеления тела, ума и души.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «монах»
Значение слова «монах»
МОНА́Х, -а, м. Член религиозной общины, живущий в монастыре, принявший пострижение и давший обет вести аскетический образ жизни в соответствии с требованиями монастырского устава. Постричься в монахи. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова МОНАХ
Афоризмы русских писателей со словом «монах»
Дополнительно