Неточные совпадения
С ним как с отцом именно случилось то, что должно было случиться, то есть он вовсе и совершенно бросил своего ребенка, прижитого с Аделаидой Ивановной, не по злобе к нему или не из каких-нибудь оскорбленно-супружеских чувств,
а просто
потому, что забыл о нем совершенно.
Федор Павлович не взял в этот раз ни гроша,
потому что генеральша рассердилась, ничего не дала и, сверх того, прокляла их обоих; но он и не рассчитывал на этот раз взять,
а прельстился лишь замечательною красотой невинной девочки и, главное, ее невинным видом, поразившим его, сладострастника и доселе порочного любителя лишь грубой женской красоты.
Случилось так, что и генеральша скоро после того умерла, но выговорив, однако, в завещании обоим малюткам по тысяче рублей каждому «на их обучение, и чтобы все эти деньги были на них истрачены непременно, но с тем, чтобы хватило вплоть до совершеннолетия,
потому что слишком довольно и такой подачки для этаких детей,
а если кому угодно, то пусть сам раскошеливается», и проч., и проч.
Петр Александрович Миусов, человек насчет денег и буржуазной честности весьма щекотливый, раз, впоследствии, приглядевшись к Алексею, произнес о нем следующий афоризм: «Вот, может быть, единственный человек в мире, которого оставьте вы вдруг одного и без денег на площади незнакомого в миллион жителей города, и он ни за что не погибнет и не умрет с голоду и холоду,
потому что его мигом накормят, мигом пристроят,
а если не пристроят, то он сам мигом пристроится, и это не будет стоить ему никаких усилий и никакого унижения,
а пристроившему никакой тягости,
а, может быть, напротив, почтут за удовольствие».
Федор Павлович не мог указать ему, где похоронил свою вторую супругу,
потому что никогда не бывал на ее могиле, после того как засыпали гроб,
а за давностью лет и совсем запамятовал, где ее тогда хоронили…
А коли нет крючьев, стало быть, и все побоку, значит, опять невероятно: кто же меня тогда крючьями-то потащит,
потому что если уж меня не потащат, то что ж тогда будет, где же правда на свете?
Вероятнее всего, что нет,
а уверовал он лишь единственно
потому, что желал уверовать и, может быть, уже веровал вполне, в тайнике существа своего, даже еще тогда, когда произносил: «Не поверю, пока не увижу».
— Правда, вы не мне рассказывали; но вы рассказывали в компании, где и я находился, четвертого года это дело было. Я
потому и упомянул, что рассказом сим смешливым вы потрясли мою веру, Петр Александрович. Вы не знали о сем, не ведали,
а я воротился домой с потрясенною верой и с тех пор все более и более сотрясаюсь. Да, Петр Александрович, вы великого падения были причиной! Это уж не Дидерот-с!
—
А это, — проговорил старец, — это древняя «Рахиль плачет о детях своих и не может утешиться,
потому что их нет», и таковой вам, матерям, предел на земле положен.
Не далее как дней пять тому назад, в одном здешнем, по преимуществу дамском, обществе он торжественно заявил в споре, что на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей любить себе подобных, что такого закона природы: чтобы человек любил человечество — не существует вовсе, и что если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного,
а единственно
потому, что люди веровали в свое бессмертие.
А Грушенька ни тому, ни другому; пока еще виляет да обоих дразнит, высматривает, который выгоднее,
потому хоть у папаши можно много денег тяпнуть, да ведь зато он не женится,
а пожалуй, так под конец ожидовеет и запрет кошель.
— Меня не было, зато был Дмитрий Федорович, и я слышал это своими ушами от Дмитрия же Федоровича, то есть, если хочешь, он не мне говорил,
а я подслушал, разумеется поневоле,
потому что у Грушеньки в ее спальне сидел и выйти не мог все время, пока Дмитрий Федорович в следующей комнате находился.
Ты будешь все молчать,
а я буду все говорить,
потому что срок пришел.
А впрочем, знаешь, я рассудил, что надо говорить действительно тихо,
потому что здесь… здесь… могут открыться самые неожиданные уши.
а я и четверти бутылки не выпил и не Силен. Не Силен,
а силён,
потому что решение навеки взял. Ты каламбур мне прости, ты многое мне сегодня должен простить, не то что каламбур. Не беспокойся, я не размазываю, я дело говорю и к делу вмиг приду. Не стану жида из души тянуть. Постой, как это…
Страшная,
потому что неопределимая,
а определить нельзя
потому, что Бог задал одни загадки.
Ну,
а подполковник казенную сумму сдал — благополучно и всем на удивленье,
потому что никто уже у него денег в целости не предполагал.
— Да я потому-то тебя и посылаю вместо себя, что это невозможно,
а то как же я сам-то ей это скажу?
Он тогда не послал ваши деньги,
а растратил,
потому что удержаться не мог, как животное», — но все-таки ты мог бы прибавить: «Зато он не вор, вот ваши три тысячи, посылает обратно, пошлите сами Агафье Ивановне,
а сам велел кланяться».
—
А когда они прибудут, твои три тысячи? Ты еще и несовершеннолетний вдобавок,
а надо непременно, непременно, чтобы ты сегодня уже ей откланялся, с деньгами или без денег,
потому что я дальше тянуть не могу, дело на такой точке стало. Завтра уже поздно, поздно. Я тебя к отцу пошлю.
Что же, Григорий Васильевич, коли я неверующий,
а вы столь верующий, что меня беспрерывно даже ругаете, то попробуйте сами-с сказать сей горе, чтобы не то чтобы в море (
потому что до моря отсюда далеко-с), но даже хоть в речку нашу вонючую съехала, вот что у нас за садом течет, то и увидите сами в тот же момент, что ничего не съедет-с,
а все останется в прежнем порядке и целости, сколько бы вы ни кричали-с.
— Червонца стоит твое слово, ослица, и пришлю тебе его сегодня же, но в остальном ты все-таки врешь, врешь и врешь; знай, дурак, что здесь мы все от легкомыслия лишь не веруем,
потому что нам некогда: во-первых, дела одолели,
а во-вторых, времени Бог мало дал, всего во дню определил только двадцать четыре часа, так что некогда и выспаться, не только покаяться.
—
А вы думаете, что я эту женщину не перенесу? Он думает, что я не перенесу? Но он на ней не женится, — нервно рассмеялась она вдруг, — разве Карамазов может гореть такою страстью вечно? Это страсть,
а не любовь. Он не женится,
потому что она и не выйдет за него… — опять странно усмехнулась вдруг Катерина Ивановна.
Нет, она взаправду, она взаправду влюбилась в Грушеньку, то есть не в Грушеньку,
а в свою же мечту, в свой бред, — потому-де что это моя мечта, мой бред!
Я давеча тебе все рассказал,
а этого не рассказал,
потому что даже и у меня на то медного лба не хватило!
Многие-де из братии тяготятся ходить к старцу,
а приходят поневоле,
потому что все идут, так чтобы не приняли их за гордых и бунтующих помыслом.
— Вот таких-то эти нежные барышни и любят, кутил да подлецов! Дрянь, я тебе скажу, эти барышни бледные; то ли дело… Ну! кабы мне его молодость, да тогдашнее мое лицо (
потому что я лучше его был собой в двадцать восемь-то лет), так я бы точно так же, как и он, побеждал. Каналья он!
А Грушеньку все-таки не получит-с, не получит-с… В грязь обращу!
— Это оттого, что ваш палец в воде. Ее нужно сейчас же переменить,
потому что она мигом нагреется. Юлия, мигом принеси кусок льду из погреба и новую полоскательную чашку с водой. Ну, теперь она ушла, я о деле: мигом, милый Алексей Федорович, извольте отдать мне мое письмо, которое я вам прислала вчера, — мигом,
потому что сейчас может прийти маменька,
а я не хочу…
— Нисколько. Я как прочел, то тотчас и подумал, что этак все и будет,
потому что я, как только умрет старец Зосима, сейчас должен буду выйти из монастыря. Затем я буду продолжать курс и сдам экзамен,
а как придет законный срок, мы и женимся. Я вас буду любить. Хоть мне и некогда было еще думать, но я подумал, что лучше вас жены не найду,
а мне старец велит жениться…
— Что ж? Ведь я когда кончу там, то опять приду, и мы опять можем говорить сколько вам будет угодно.
А мне очень хотелось бы видеть поскорее Катерину Ивановну,
потому что я во всяком случае очень хочу как можно скорей воротиться сегодня в монастырь.
В этой путанице можно было совсем потеряться,
а сердце Алеши не могло выносить неизвестности,
потому что характер любви его был всегда деятельный.
— Да я и сам не знаю… У меня вдруг как будто озарение… Я знаю, что я нехорошо это говорю, но я все-таки все скажу, — продолжал Алеша тем же дрожащим и пересекающимся голосом. — Озарение мое в том, что вы брата Дмитрия, может быть, совсем не любите… с самого начала… Да и Дмитрий, может быть, не любит вас тоже вовсе… с самого начала…
а только чтит… Я, право, не знаю, как я все это теперь смею, но надо же кому-нибудь правду сказать…
потому что никто здесь правды не хочет сказать…
—
А вот какой, — пролепетал Алеша, как будто полетев с крыши, — позовите сейчас Дмитрия — я его найду, — и пусть он придет сюда и возьмет вас за руку, потом возьмет за руку брата Ивана и соединит ваши руки.
Потому что вы мучаете Ивана,
потому только, что его любите…
а мучите
потому, что Дмитрия надрывом любите… внеправду любите…
потому что уверили себя так…
Видите ли, это не то что плата ему за примирение, чтоб он не жаловался (
потому что он, кажется, хотел жаловаться),
а просто сочувствие, желание помочь, от меня, от меня, от невесты Дмитрия Федоровича,
а не от него самого…
Она вдруг так быстро повернулась и скрылась опять за портьеру, что Алеша не успел и слова сказать, —
а ему хотелось сказать. Ему хотелось просить прощения, обвинить себя, — ну что-нибудь сказать,
потому что сердце его было полно, и выйти из комнаты он решительно не хотел без этого. Но госпожа Хохлакова схватила его за руку и вывела сама. В прихожей она опять остановила его, как и давеча.
Маменьку да сестриц усадим, закроем их,
а сами сбоку пойдем, изредка тебя подсажу,
а я тут подле пойду,
потому лошадку свою поберечь надо, не всем же садиться, так и отправимся.
Я имею право вам открыть про ее оскорбление, я даже должен так сделать,
потому что она, узнав про вашу обиду и узнав все про ваше несчастное положение, поручила мне сейчас… давеча… снести вам это вспоможение от нее… но только от нее одной, не от Дмитрия, который и ее бросил, отнюдь нет, и не от меня, от брата его, и не от кого-нибудь,
а от нее, только от нее одной!
Да и нельзя воротиться-то,
потому на нас, как каторжная, работает — ведь мы ее как клячу запрягли-оседлали, за всеми ходит, чинит, моет, пол метет, маменьку в постель укладывает,
а маменька капризная-с,
а маменька слезливая-с,
а маменька сумасшедшая-с!..
—
Потому, Lise, что если б он не растоптал,
а взял эти деньги, то, придя домой, чрез час какой-нибудь и заплакал бы о своем унижении, вот что вышло бы непременно.
А стало быть, теперь уж ничего нет легче, как заставить его принять эти же двести рублей не далее как завтра,
потому что он уж свою честь доказал, деньги швырнул, растоптал…
— Ну, Алеша, мы еще подождем с поцелуями,
потому что мы этого еще оба не умеем,
а ждать нам еще очень долго, — заключила она вдруг. — Скажите лучше, за что вы берете меня, такую дуру, больную дурочку, вы, такой умный, такой мыслящий, такой замечающий? Ах, Алеша, я ужасно счастлива,
потому что я вас совсем не стою!
Мало того, клянусь вам, что я никогда не буду за вами подслушивать, ни разу и никогда, ни одного письма вашего не прочту,
потому что вы правы,
а я нет.
Я бы на дуэли из пистолета того убил, который бы мне произнес, что я подлец,
потому что без отца от Смердящей произошел,
а они и в Москве это мне в глаза тыкали, отсюда благодаря Григорию Васильевичу переползло-с.
Потому что я готовлю специально,
а ни один из них в Москве, кроме иностранцев, не может подать специально.
И не от отчаяния буду плакать,
а лишь просто
потому, что буду счастлив пролитыми слезами моими.
— Я вчера за обедом у старика тебя этим нарочно дразнил и видел, как у тебя разгорелись глазки. Но теперь я вовсе не прочь с тобой переговорить и говорю это очень серьезно. Я с тобой хочу сойтись, Алеша,
потому что у меня нет друзей, попробовать хочу. Ну, представь же себе, может быть, и я принимаю Бога, — засмеялся Иван, — для тебя это неожиданно,
а?
Положим, я, например, глубоко могу страдать, но другой никогда ведь не может узнать, до какой степени я страдаю,
потому что он другой,
а не я, и, сверх того, редко человек согласится признать другого за страдальца (точно будто это чин).
— Нет, не могу допустить. Брат, — проговорил вдруг с засверкавшими глазами Алеша, — ты сказал сейчас: есть ли во всем мире существо, которое могло бы и имело право простить? Но существо это есть, и оно может все простить, всех и вся и за всё,
потому что само отдало неповинную кровь свою за всех и за всё. Ты забыл о нем,
а на нем-то и созиждается здание, и это ему воскликнут: «Прав ты, Господи, ибо открылись пути твои».
Ты не сошел
потому, что опять-таки не захотел поработить человека чудом и жаждал свободной веры,
а не чудесной.
А коль Аграфена Александровна не прийдет (
потому что оне, пожалуй, совсем и не намерены вовсе никогда прийти-с), то накинутся на меня опять завтра поутру: «Зачем не пришла?