Неточные совпадения
Кроме длинных и мясистых мешочков под маленькими его
глазами, вечно наглыми, подозрительными и насмешливыми, кроме множества глубоких морщинок на его маленьком, но жирненьком личике, к острому подбородку его подвешивался еще
большой кадык, мясистый и продолговатый, как кошелек, что придавало ему какой-то отвратительно сладострастный вид.
Довольно
большие темные
глаза навыкате смотрели хотя, по-видимому, и с твердым упорством, но как-то неопределенно.
Он нашел, что
большие черные горящие
глаза ее прекрасны и особенно идут к ее бледному, даже несколько бледно-желтому продолговатому лицу.
— Брат, а ты, кажется, и не обратил внимания, как ты обидел Катерину Ивановну тем, что рассказал Грушеньке о том дне, а та сейчас ей бросила в
глаза, что вы сами «к кавалерам красу тайком продавать ходили!» Брат, что же
больше этой обиды? — Алешу всего более мучила мысль, что брат точно рад унижению Катерины Ивановны, хотя, конечно, того быть не могло.
Глаза его были серые,
большие, светящиеся, но чрезвычайно вылупившиеся, что даже поражало.
Подойдя совсем, Алеша увидел пред собою ребенка не более девяти лет от роду, из слабых и малорослых, с бледненьким худеньким продолговатым личиком, с
большими темными и злобно смотревшими на него
глазами.
И до тех пор пока дама не заговорила сама и пока объяснялся Алеша с хозяином, она все время так же надменно и вопросительно переводила свои
большие карие
глаза с одного говорившего на другого.
Петр Ильич потом на позднейшие вопросы интересовавшихся лиц: сколько было денег? — заявлял, что тогда сосчитать на
глаз трудно было, может быть, две тысячи, может быть, три, но пачка была
большая, «плотненькая».
— Вы не поверите, как вы нас самих ободряете, Дмитрий Федорович, вашею этою готовностью… — заговорил Николай Парфенович с оживленным видом и с видимым удовольствием, засиявшим в
больших светло-серых навыкате, очень близоруких впрочем,
глазах его, с которых он за минуту пред тем снял очки.
— Знаком вам этот предмет? — выложил вдруг Николай Парфенович на стол
большой, из толстой бумаги, канцелярского размера конверт, на котором виднелись еще три сохранившиеся печати. Самый же конверт был пуст и с одного бока разорван. Митя выпучил на него
глаза.
—
Больше тысячи пошло на них, Митрий Федорович, — твердо опроверг Трифон Борисович, — бросали зря, а они подымали. Народ-то ведь этот вор и мошенник, конокрады они, угнали их отселева, а то они сами, может, показали бы, скольким от вас поживились. Сам я в руках у вас тогда сумму видел — считать не считал, вы мне не давали, это справедливо, а на
глаз, помню, многим
больше было, чем полторы тысячи… Куды полторы! Видывали и мы деньги, могим судить…
Илюша же и говорить не мог. Он смотрел на Колю своими
большими и как-то ужасно выкатившимися
глазами, с раскрытым ртом и побледнев как полотно. И если бы только знал не подозревавший ничего Красоткин, как мучительно и убийственно могла влиять такая минута на здоровье больного мальчика, то ни за что бы не решился выкинуть такую штуку, какую выкинул. Но в комнате понимал это, может быть, лишь один Алеша. Что же до штабс-капитана, то он весь как бы обратился в самого маленького мальчика.
Завидя теперь входящего Алешу, он особенно нахмурил брови и отвел
глаза в сторону, как бы весь занятый застегиванием своего
большого теплого с меховым воротником пальто.
Рассказчик остановился. Иван все время слушал его в мертвенном молчании, не шевелясь, не спуская с него
глаз. Смердяков же, рассказывая, лишь изредка на него поглядывал, но
больше косился в сторону. Кончив рассказ, он видимо сам взволновался и тяжело переводил дух. На лице его показался пот. Нельзя было, однако, угадать, чувствует ли он раскаяние или что.
Лицо его было бы и приятным, если бы не
глаза его, сами по себе
большие и невыразительные, но до редкости близко один от другого поставленные, так что их разделяла всего только одна тонкая косточка его продолговатого тонкого носа.
Затем, представив свои соображения, которые я здесь опускаю, он прибавил, что ненормальность эта усматривается, главное, не только из прежних многих поступков подсудимого, но и теперь, в сию даже минуту, и когда его попросили объяснить, в чем же усматривается теперь, в сию-то минуту, то старик доктор со всею прямотой своего простодушия указал на то, что подсудимый, войдя в залу, «имел необыкновенный и чудный по обстоятельствам вид, шагал вперед как солдат и держал
глаза впереди себя, упираясь, тогда как вернее было ему смотреть налево, где в публике сидят дамы, ибо он был
большой любитель прекрасного пола и должен был очень много думать о том, что теперь о нем скажут дамы», — заключил старичок своим своеобразным языком.
Все молча остановились у
большого камня. Алеша посмотрел, и целая картина того, что Снегирев рассказывал когда-то об Илюшечке, как тот, плача и обнимая отца, восклицал: «Папочка, папочка, как он унизил тебя!» — разом представилась его воспоминанию. Что-то как бы сотряслось в его душе. Он с серьезным и важным видом обвел
глазами все эти милые, светлые лица школьников, Илюшиных товарищей, и вдруг сказал им...
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Послушай, Осип, а какие
глаза больше всего нравятся твоему барину?
Добчинский. Нет,
больше шантрет, и
глаза такие быстрые, как зверки, так в смущенье даже приводят.
Красива; волос с проседью, //
Глаза большие, строгие, // Ресницы богатейшие, // Сурова и смугла.
Попасть на доку надобно, // А толстого да грозного // Я всякому всучу… // Давай
больших, осанистых, // Грудь с гору,
глаз навыкате, // Да чтобы
больше звезд!
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в
глазах мыслящих людей честный человек без
большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…