Неточные совпадения
Веришь ли, никогда этого у меня ни с какой не бывало, ни с
единою женщиной, чтобы
в этакую минуту я на нее глядел с ненавистью, — и вот крест кладу: я на эту глядел тогда секунды три или пять со страшною ненавистью, — с тою самою ненавистью, от которой до любви, до безумнейшей любви — один волосок!
— Не знаю я, не ведаю, ничего не ведаю, что он мне такое сказал, сердцу сказалось, сердце он мне перевернул… Пожалел он меня первый,
единый, вот что! Зачем ты, херувим, не приходил прежде, — упала вдруг она пред ним на колени, как бы
в исступлении. — Я всю жизнь такого, как ты, ждала, знала, что кто-то такой придет и меня простит.
Верила, что и меня кто-то полюбит, гадкую, не за один только срам!..
— Ни
единой минуты не
верил, что ты убийца, — вдруг вырвалось дрожащим голосом из груди Алеши, и он поднял правую руку вверх, как бы призывая Бога
в свидетели своих слов. Блаженство озарило мгновенно все лицо Мити.
Неточные совпадения
Раскольников сел, дрожь его проходила, и жар выступал во всем теле.
В глубоком изумлении, напряженно слушал он испуганного и дружески ухаживавшего за ним Порфирия Петровича. Но он не
верил ни
единому его слову, хотя ощущал какую-то странную наклонность
поверить. Неожиданные слова Порфирия о квартире совершенно его поразили. «Как же это, он, стало быть, знает про квартиру-то? — подумалось ему вдруг, — и сам же мне и рассказывает!»
И славянофильское, и западническое сознание одинаково
верило в существование Европы, как
единого духа,
единого типа культуры.
В применении к себе я потому уже предпочитаю не говорить о резкой convertion, что я не
верю в существование
единой, целостной ортодоксии,
в которую можно было бы обратиться.
Я, Д-503, строитель «Интеграла», — я только один из математиков
Единого Государства. Мое привычное к цифрам перо не
в силах создать музыки ассонансов и рифм. Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю — точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это «МЫ» будет заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни, от математически совершенной жизни
Единого Государства, а если так, то разве это не будет само по себе, помимо моей воли, поэмой? Будет —
верю и знаю.
Уже ко времени Константина всё понимание учения свелось к резюме, утвержденным светской властью, — резюме споров, происходивших на соборе, — к символу веры,
в котором значится: верую
в то-то, то-то и то-то и под конец —
в единую, святую, соборную и апостольскую церковь, т. е.
в непогрешимость тех лиц, которые называют себя церковью, так что всё свелось к тому, что человек
верит уже не богу, не Христу, как они открылись ему, а тому, чему велит
верить церковь.