— Видит Бог, невольно. Все не говорил, целую жизнь не говорил словоерсами, вдруг упал и встал с словоерсами. Это делается
высшею силой. Вижу, что интересуетесь современными вопросами. Чем, однако, мог возбудить столь любопытства, ибо живу в обстановке, невозможной для гостеприимства.
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение есть действие
высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
Из испытаний, которые мне пришлось пережить, я вынес веру, что меня хранила
Высшая Сила и не допускала погибнуть.
Неточные совпадения
Неразменный рубль — это есть
сила, которая может служить истине и добродетели, на пользу людям, в чем для человека с добрым сердцем и ясным умом заключается самое
высшее удовольствие.
К тому же, видит Бог, что все это произошло в
высшей степени нечаянно… ну а потом, сколько было в
силах моих, и гуманно; по крайней мере сколько я тогда представлял себе подвиг гуманности.
Затихшее было жестокое чувство оскорбленной гордости поднялось в нем с новой
силой, как только она упомянула о больнице. «Он, человек света, за которого за счастье сочла бы выдти всякая девушка
высшего круга, предложил себя мужем этой женщине, и она не могла подождать и завела шашни с фельдшером», думал он, с ненавистью глядя на нее.
Тот мрак душевный, тот ужас, который охватывает
силу отходящую и разлагающуюся, но не способную к жертве и отречению, ищет опьянения, дающего иллюзию
высшей жизни.
И то, что выше человека, т. е. божественное, не есть
сила внешняя, над ним стоящая и им господствующая, а то, что в нем самом делает его вполне человеком, есть его
высшая свобода.