Неточные совпадения
Видя это, противники старцев кричали, вместе с
прочими обвинениями, что здесь самовластно
и легкомысленно унижается таинство исповеди, хотя беспрерывное исповедование своей души старцу послушником его или светским производится совсем не как таинство.
Ну-с, а
прочее все еще подвержено мраку неизвестности, хотя бы некоторые
и желали расписать меня.
— Э, да у нас
и гор-то нету! — воскликнул отец Иосиф
и, обращаясь к старцу, продолжал: — Они отвечают, между
прочим, на следующие «основные
и существенные» положения своего противника, духовного лица, заметьте себе.
Христова же церковь, вступив в государство, без сомнения не могла уступить ничего из своих основ, от того камня, на котором стояла она,
и могла лишь преследовать не иначе как свои цели, раз твердо поставленные
и указанные ей самим Господом, между
прочим: обратить весь мир, а стало быть,
и все древнее языческое государство в церковь.
А Дмитрий Федорович хочет эту крепость золотым ключом отпереть, для чего он теперь надо мной
и куражится, хочет с меня денег сорвать, а пока уж тысячи на эту обольстительницу просорил; на то
и деньги занимает беспрерывно,
и, между
прочим, у кого, как вы думаете?
— Это он отца, отца! Что же с
прочими? Господа, представьте себе: есть здесь бедный, но почтенный человек, отставной капитан, был в несчастье, отставлен от службы, но не гласно, не по суду, сохранив всю свою честь, многочисленным семейством обременен. А три недели тому наш Дмитрий Федорович в трактире схватил его за бороду, вытащил за эту самую бороду на улицу
и на улице всенародно избил,
и все за то, что тот состоит негласным поверенным по одному моему делишку.
Были когда-то злые сплетни, достигшие даже до архиерея (не только по нашему, но
и в других монастырях, где установилось старчество), что будто слишком уважаются старцы, в ущерб даже сану игуменскому,
и что, между
прочим, будто бы старцы злоупотребляют таинством исповеди
и проч.,
и проч.
Ватага, конечно, расхохоталась над неожиданным мнением; какой-то один из ватаги даже начал подстрекать Федора Павловича, но остальные принялись плевать еще пуще, хотя все еще с чрезмерною веселостью,
и наконец пошли все
прочь своею дорогой.
Из той ватаги гулявших господ как раз оставался к тому времени в городе лишь один участник, да
и то пожилой
и почтенный статский советник, обладавший семейством
и взрослыми дочерьми
и который уж отнюдь ничего бы не стал распространять, если бы даже что
и было;
прочие же участники, человек пять, на ту пору разъехались.
Но ведь до мук
и не дошло бы тогда-с, потому стоило бы мне в тот же миг сказать сей горе: двинься
и подави мучителя, то она бы двинулась
и в тот же миг его придавила, как таракана,
и пошел бы я как ни в чем не бывало
прочь, воспевая
и славя Бога.
Даже вьельфильки,
и в тех иногда отыщешь такое, что только диву дашься на
прочих дураков, как это ей состариться дали
и до сих пор не заметили!
— Значит, она там! Ее спрятали там!
Прочь, подлец! — Он рванул было Григория, но тот оттолкнул его. Вне себя от ярости, Дмитрий размахнулся
и изо всей силы ударил Григория. Старик рухнулся как подкошенный, а Дмитрий, перескочив через него, вломился в дверь. Смердяков оставался в зале, на другом конце, бледный
и дрожащий, тесно прижимаясь к Федору Павловичу.
— Монах в гарнитуровых штанах! — крикнул мальчик, все тем же злобным
и вызывающим взглядом следя за Алешей, да кстати
и став в позу, рассчитывая, что Алеша непременно бросится на него теперь, но Алеша повернулся, поглядел на него
и пошел
прочь. Но не успел он сделать
и трех шагов, как в спину его больно ударился пущенный мальчиком самый большой булыжник, который только был у него в кармане.
— Я вчера за обедом у старика тебя этим нарочно дразнил
и видел, как у тебя разгорелись глазки. Но теперь я вовсе не
прочь с тобой переговорить
и говорю это очень серьезно. Я с тобой хочу сойтись, Алеша, потому что у меня нет друзей, попробовать хочу. Ну, представь же себе, может быть,
и я принимаю Бога, — засмеялся Иван, — для тебя это неожиданно, а?
Эти турки, между
прочим, с сладострастием мучили
и детей, начиная с вырезания их кинжалом из чрева матери, до бросания вверх грудных младенцев
и подхватывания их на штык в глазах матерей.
Там есть, между
прочим, один презанимательный разряд грешников в горящем озере: которые из них погружаются в это озеро так, что уж
и выплыть более не могут, то «тех уже забывает Бог» — выражение чрезвычайной глубины
и силы.
В семь часов вечера Иван Федорович вошел в вагон
и полетел в Москву. «
Прочь все прежнее, кончено с прежним миром навеки,
и чтобы не было из него ни вести, ни отзыва; в новый мир, в новые места,
и без оглядки!» Но вместо восторга на душу его сошел вдруг такой мрак, а в сердце заныла такая скорбь, какой никогда он не ощущал прежде во всю свою жизнь. Он продумал всю ночь; вагон летел,
и только на рассвете, уже въезжая в Москву, он вдруг как бы очнулся.
Посоветовали ей скоро добрые знакомые, что вот, дескать, остался всего один у вас сынок,
и не бедные вы, капитал имеете, так по примеру
прочих почему бы сына вашего не отправить вам в Петербург, а оставшись здесь, знатной, может быть, участи его лишите.
Вдруг, смотрю, подымается из среды дам та самая молодая особа, из-за которой я тогда на поединок вызвал
и которую столь недавно еще в невесты себе
прочил, а я
и не заметил, как она теперь на вечер приехала.
Он остановился
и вдруг спросил себя: «Отчего сия грусть моя даже до упадка духа?» —
и с удивлением постиг тотчас же, что сия внезапная грусть его происходит, по-видимому, от самой малой
и особливой причины: дело в том, что в толпе, теснившейся сейчас у входа в келью, заприметил он между
прочими волнующимися
и Алешу
и вспомнил он, что, увидав его, тотчас же почувствовал тогда в сердце своем как бы некую боль.
И стал он ее осторожно тянуть
и уж всю было вытянул, да грешники
прочие в озере, как увидали, что ее тянут вон,
и стали все за нее хвататься, чтоб
и их вместе с нею вытянули.
Вследствие этого-то простодушия своего он, между
прочим, был серьезно убежден, что старый Кузьма, собираясь отходить в другой мир, чувствует искреннее раскаяние за свое прошлое с Грушенькой,
и что нет теперь у нее покровителя
и друга более преданного, как этот безвредный уже старик.
В показаниях Петра Ильича одно обстоятельство между
прочими произвело чрезвычайное впечатление на прокурора
и следователя, а именно: догадка о том, что Дмитрий Федорович непременно к рассвету застрелится, что он сам порешил это, сам говорил об этом Петру Ильичу, пистолет зарядил при нем, записочку написал, в карман положил
и проч.,
и проч.
И однако, он очень, очень не
прочь был пошалить при всяком удобном случае, пошалить как самый последний мальчишка,
и не столько пошалить, сколько что-нибудь намудрить, начудесить, задать «экстрафеферу», шику, порисоваться.
— Послушайте, Коля, вы, между
прочим, будете
и очень несчастный человек в жизни, — сказал вдруг отчего-то Алеша.
— Оно, впрочем, так
и было, тут
и угадывать было нечего. Но не подумалось ли тебе тогда
и то, что я именно желаю, чтоб «один гад съел другую гадину», то есть чтоб именно Дмитрий отца убил, да еще поскорее…
и что
и сам я поспособствовать даже не
прочь?
— А то самое я тогда разумел
и для того я тогда это произносил, что вы, знамши наперед про это убивство родного родителя вашего, в жертву его тогда оставили,
и чтобы не заключили после сего люди чего дурного об ваших чувствах, а может,
и об чем ином
прочем, — вот что тогда обещался я начальству не объявлять.
— Да разве я знал тогда про убийство? — вскричал наконец Иван Федорович
и крепко стукнул кулаком по столу. — Что значит: «об чем ином
прочем»? — говори, подлец!
— А об том «ином
прочем» я сею минутой разумел, что вы, пожалуй,
и сами очень желали тогда смерти родителя вашего.
Не скрою от вас, что он в высшей степени особлив
и противоречит всем
прочим показаниям, полученным прокуратурою.
Вопросы перешли к Фетюковичу. Между
прочим, я помню, он спросил про Ракитина
и про двадцать пять рублей «за то, что привел к вам Алексея Федоровича Карамазова».
Катерина Ивановна была бледна, сильно утомлена
и в то же время в чрезвычайном болезненном возбуждении: она предчувствовала, зачем, между
прочим, пришел к ней теперь Алеша.
— Вот что она, между
прочим, сказала: чтоб я непременно успокоил твою совесть насчет побега. Если
и не выздоровеет к тому времени Иван, то она сама возьмется за это.