Неточные совпадения
Как именно случилось, что девушка с приданым, да еще красивая и, сверх того, из бойких умниц, столь нередких у нас в теперешнее поколение, но появлявшихся уже и в прошлом, могла выйти замуж за такого ничтожного «мозгляка», как все его тогда
называли, объяснять слишком не
стану.
Приезд Алеши как бы подействовал на него даже с нравственной стороны, как бы что-то проснулось в этом безвременном старике из того, что давно уже заглохло в душе его: «Знаешь ли ты, —
стал он часто говорить Алеше, приглядываясь к нему, — что ты на нее похож, на кликушу-то?» Так
называл он свою покойную жену, мать Алеши.
— На дуэль! — завопил опять старикашка, задыхаясь и брызгая с каждым словом слюной. — А вы, Петр Александрович Миусов, знайте, сударь, что, может быть, во всем вашем роде нет и не было выше и честнее — слышите, честнее — женщины, как эта, по-вашему, тварь, как вы осмелились сейчас
назвать ее! А вы, Дмитрий Федорович, на эту же «тварь» вашу невесту променяли,
стало быть, сами присудили, что и невеста ваша подошвы ее не стоит, вот какова эта тварь!
Окрестили и
назвали Павлом, а по отчеству все его и сами, без указу,
стали звать Федоровичем.
С удивлением, впрочем, осведомился, почему он
называет этого торгующего крестьянина Горсткина Лягавым, и разъяснил обязательно Мите, что хоть тот и впрямь Лягавый, но что он и не Лягавый, потому что именем этим жестоко обижается, и что
называть его надо непременно Горсткиным, «иначе ничего с ним не совершите, да и слушать не
станет», — заключил батюшка.
Оба они как вошли в комнату, так тотчас же, несмотря на вопросы Николая Парфеновича,
стали обращаться с ответами к стоявшему в стороне Михаилу Макаровичу, принимая его, по неведению, за главный чин и начальствующее здесь лицо и
называя его с каждым словом: «пане пулковнику».
— Кузь-ми-чева? — переговорила другая баба, — да какой он Трифон? Тот Кузьма, а не Трифон, а парнишка Трифоном Никитичем
называл,
стало, не он.
И не
станем мы поправлять с кафедры истины и здравых понятий Евангелие Бога нашего, которого защитник удостоивает
назвать лишь «распятым человеколюбцем», в противоположность всей православной России, взывающей к нему: «Ты бо еси Бог наш!..»
Неточные совпадения
— То-то! уж ты сделай милость, не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так
называли они Беневоленского) досталось!
Стало быть, коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам в ответ не попасть!
— Да, вот растем, — сказала она ему, указывая главами на Кити, — и стареем. Tiny bear [Медвежонок] уже
стал большой! — продолжала Француженка смеясь и напомнила ему его шутку о трех барышнях, которых он
называл тремя медведями из английской сказки. — Помните, вы бывало так говорили?
Но в глубине своей души, чем старше он
становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что
называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
— Митюхе (так презрительно
назвал мужик дворника), Константин Дмитрич, как не выручить! Этот нажмет, да свое выберет. Он хрестьянина не пожалеет. А дядя Фоканыч (так он звал старика Платона) разве
станет драть шкуру с человека? Где в долг, где и спустит. Ан и не доберет. Тоже человеком.
Стараясь не торопиться и не горячиться,
назвав имена доктора и акушерки и объяснив, для чего нужен опиум, Левин
стал убеждать его.