Неточные совпадения
— Тем самым и Никитушка меня утешал, в одно слово, как
ты, говорил: «Неразумная
ты, говорит, чего плачешь, сыночек
наш наверно теперь у Господа Бога вместе
с ангелами воспевает».
— Веришь ли, что я, после давешнего
нашего свидания у ней, только об этом про себя и думал, об этой двадцатитрехлетней моей желторотости, а
ты вдруг теперь точно угадал и
с этого самого начинаешь.
Может быть,
ты именно хочешь услышать ее из уст моих, слушай же: мы не
с тобой, а
с ним, вот
наша тайна!
Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то, что
ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал
тебе, показав
тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и меч кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести
наше дело к полному окончанию.
Да и многое из самых сильных чувств и движений природы
нашей мы пока на земле не можем постичь, не соблазняйся и сим и не думай, что сие в чем-либо может
тебе служить оправданием, ибо спросит
с тебя судия вечный то, что
ты мог постичь, а не то, чего не мог, сам убедишься в том, ибо тогда все узришь правильно и спорить уже не станешь.
— Вот адвокат проявился! Да
ты влюбился в нее, что ли? Аграфена Александровна, ведь постник-то
наш и впрямь в
тебя влюбился, победила! — прокричал он
с наглым смехом.
— Ведь это народ-то у нас, Маврикий Маврикиевич, совсем без стыда! — восклицал Трифон Борисыч. —
Тебе Аким третьего дня дал четвертак денег,
ты их пропил, а теперь кричишь. Доброте только вашей удивляюсь
с нашим подлым народом, Маврикий Маврикиевич, только это одно скажу!
— А меня, папа, меня не забывай никогда, — продолжал Илюша, — ходи ко мне на могилку… да вот что, папа, похорони
ты меня у
нашего большого камня, к которому мы
с тобой гулять ходили, и ходи ко мне туда
с Красоткиным, вечером… И Перезвон… А я буду вас ждать… Папа, папа!
— И про
наш разговор
с тобой у ворот все до слова рассказал?
— Слушай, голубчик: что
ты такое тогда сморозил, когда я уходил от
тебя из больницы, что если я промолчу о том, что
ты мастер представляться в падучей, то и ты-де не объявишь всего следователю о
нашем разговоре
с тобой у ворот? Что это такое всего? Что
ты мог тогда разуметь? Угрожал
ты мне, что ли? Что я в союз, что ли, в какой
с тобою вступал, боюсь
тебя, что ли?
И не станем мы поправлять
с кафедры истины и здравых понятий Евангелие Бога
нашего, которого защитник удостоивает назвать лишь «распятым человеколюбцем», в противоположность всей православной России, взывающей к нему: «
Ты бо еси Бог
наш!..»
— Эх, голубчик, чего ты убиваешься? Али наших сестер цыганок не ведаешь? Нрав наш таков, обычай. Коли завелась тоска-разлучница, отзывает душеньку во чужу-дальню сторонушку — где уж тут оставаться? Ты Машу свою помни — другой такой подруги тебе не найти — и я тебя не забуду, сокола моего; а жизнь
наша с тобой кончена!
Понимаешь ли ты, что подвергать какого-нибудь человека, — ну, хоть женщину, какому-нибудь из этих по —
нашему с тобою и по правде вздоров, — ну, какому-нибудь, все равно, понимаешь ли ты, что подвергать этому гадко, гнусно, бесчестно?
Неточные совпадения
А! вот: «Спешу между прочим уведомить
тебя, что приехал чиновник
с предписанием осмотреть всю губернию и особенно
наш уезд (значительно поднимает палец вверх).
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а
с ласковым // Весенним ветерком! // И
нашим добрым молодцам //
Ты даром не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда:
с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я
с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, //
С работой раздружила нас, // Отбила от еды. //
Ты дай нам слово крепкое // На
нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем
тебе…
Ты дай нам слово верное // На
нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то
с своей заботушкой // К другому мы пойдем…»
Пошли порядки старые! // Последышу-то
нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть
с чего накинется, // Бранит, корит;
с угрозою // Подступит —
ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А
наша полоса!