Неточные совпадения
— А и я с тобой, я теперь тебя
не оставлю, на всю жизнь с тобой иду, — раздаются подле него милые, проникновенные
чувством слова Грушеньки. И вот загорелось все сердце его и устремилось к какому-то свету, и хочется ему жить и жить, идти и идти в какой-то путь, к новому зовущему свету, и скорее, скорее, теперь же, сейчас!
— А то самое я тогда разумел и для того я тогда это произносил, что вы, знамши наперед про это убивство родного родителя вашего, в жертву его тогда
оставили, и чтобы
не заключили после сего люди чего дурного об ваших
чувствах, а может, и об чем ином прочем, — вот что тогда обещался я начальству
не объявлять.
Ну так на одно, видите ли,
не хватило предосторожности, потерялся человек, испугался и убежал,
оставив на полу улику, а как вот минуты две спустя ударил и убил другого человека, то тут сейчас же является самое бессердечное и расчетливое
чувство предосторожности к нашим услугам.
После этого происшествия у гроба я не спал целую ночь, и с этого случая меня
не оставляло чувство необъяснимой и страшной тревоги. Бабушка была схоронена, а я, по приглашению баронессы и по совету барона Андрея Васильевича, перешел жить во флигель старушки. Барон говорил:
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы
не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим
чувством описал. Я нарочно
оставил его у себя. Хотите, прочту?
Левин испытывал теперь,
оставив позади себя все заботы семейные и хозяйственные, такое сильное
чувство радости жизни и ожиданья, что ему
не хотелось говорить.
Вспомнив еще раз об Алексее Александровиче, она вспоминала и время своей болезни после родов и то
чувство, которое тогда
не оставляло ее.
Кажется, как будто ее мало заботило то, о чем заботятся, или оттого, что всепоглощающая деятельность мужа ничего
не оставила на ее долю, или оттого, что она принадлежала, по самому сложению своему, к тому философическому разряду людей, которые, имея и
чувства, и мысли, и ум, живут как-то вполовину, на жизнь глядят вполглаза и, видя возмутительные тревоги и борьбы, говорят: «<Пусть> их, дураки, бесятся!
И, показав такое отеческое
чувство, он
оставлял Мокия Кифовича продолжать богатырские свои подвиги, а сам обращался вновь к любимому предмету, задав себе вдруг какой-нибудь подобный вопрос: «Ну а если бы слон родился в яйце, ведь скорлупа, чай, сильно бы толста была, пушкой
не прошибешь; нужно какое-нибудь новое огнестрельное орудие выдумать».