Хотя, к несчастию, не понимают эти юноши, что жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех жертв во множестве таких случаев и что пожертвовать, например, из своей кипучей юностью жизни пять-шесть лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтобы удесятерить в себе силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, — такая жертва сплошь да рядом для многих из них почти совсем
не по силам.
Неточные совпадения
Положительно известно, что между супругами происходили нередкие драки, но,
по преданию, бил
не Федор Павлович, а била Аделаида Ивановна, дама горячая, смелая, смуглая, нетерпеливая, одаренная замечательною физической
силой.
Он пошел поскорее лесом, отделявшим скит от монастыря, и,
не в
силах даже выносить свои мысли, до того они давили его, стал смотреть на вековые сосны
по обеим сторонам лесной дорожки.
За плетнем в соседском саду, взмостясь на что-то, стоял, высунувшись
по грудь, брат его Дмитрий Федорович и изо всех
сил делал ему руками знаки, звал его и манил, видимо боясь
не только крикнуть, но даже сказать вслух слово, чтобы
не услышали. Алеша тотчас подбежал к плетню.
— Она свою добродетель любит, а
не меня, — невольно, но почти злобно вырвалось вдруг у Дмитрия Федоровича. Он засмеялся, но через секунду глаза его сверкнули, он весь покраснел и с
силой ударил кулаком
по столу.
Мужик бьет ее, бьет с остервенением, бьет, наконец,
не понимая, что делает, в опьянении битья сечет больно, бесчисленно: «Хоть ты и
не в
силах, а вези, умри, да вези!» Клячонка рвется, и вот он начинает сечь ее, беззащитную,
по плачущим,
по «кротким глазам».
Даже и теперь еще это так исполнимо, но послужит основанием к будущему уже великолепному единению людей, когда
не слуг будет искать себе человек и
не в слуг пожелает обращать себе подобных людей, как ныне, а, напротив, изо всех
сил пожелает стать сам всем слугой
по Евангелию.
Когда уже достаточно ободняло, то из города начали прибывать некоторые даже такие, кои захватили с собою больных своих, особенно детей, — точно ждали для сего нарочно сей минуты, видимо уповая на немедленную
силу исцеления, какая,
по вере их,
не могла замедлить обнаружиться.
Но голос его пресекся, развязности
не хватило, лицо как-то вдруг передернулось, и что-то задрожало около его губ. Илюша болезненно ему улыбался, все еще
не в
силах сказать слова. Коля вдруг поднял руку и провел для чего-то своею ладонью
по волосам Илюши.
— Нет,
не спрашивал. Хотел спросить, да
не смог,
силы не хватило. Да все равно, я ведь
по глазам вижу. Ну, прощай!
Он много и умно говорил про «аффект» и «манию» и выводил, что
по всем собранным данным подсудимый пред своим арестом за несколько еще дней находился в несомненном болезненном аффекте и если совершил преступление, то хотя и сознавая его, но почти невольно, совсем
не имея
сил бороться с болезненным нравственным влечением, им овладевшим.
И Алеша с увлечением, видимо сам только что теперь внезапно попав на идею, припомнил, как в последнем свидании с Митей, вечером, у дерева,
по дороге к монастырю, Митя, ударяя себя в грудь, «в верхнюю часть груди», несколько раз повторил ему, что у него есть средство восстановить свою честь, что средство это здесь, вот тут, на его груди… «Я подумал тогда, что он, ударяя себя в грудь, говорил о своем сердце, — продолжал Алеша, — о том, что в сердце своем мог бы отыскать
силы, чтобы выйти из одного какого-то ужасного позора, который предстоял ему и о котором он даже мне
не смел признаться.
Мы видели еще сегодня здесь, в этой зале, что непосредственная
сила правды еще живет в его молодом сердце, что еще чувства семейной привязанности
не заглушены в нем безверием и нравственным цинизмом, приобретенным больше
по наследству, чем истинным страданием мысли.
По натуре своей он тотчас же бросился в крайность и сам начал нас изо всех
сил уверять, что Смердяков
не мог убить,
не способен убить.
В тот же день вечером он бьет себя
по груди, именно
по верхней части груди, где эта ладонка, и клянется брату, что у него есть средство
не быть подлецом, но что все-таки он останется подлецом, ибо предвидит, что
не воспользуется средством,
не хватит
силы душевной,
не хватит характера.
— Я теперь уже не тот заносчивый мальчик, каким я сюда приехал, — продолжал Аркадий, — недаром же мне и минул двадцать третий год; я по-прежнему желаю быть полезным, желаю посвятить все мои силы истине; но я уже не там ищу свои идеалы, где искал их прежде; они представляются мне… гораздо ближе. До сих пор я не понимал себя, я задавал себе задачи, которые мне
не по силам… Глаза мои недавно раскрылись благодаря одному чувству… Я выражаюсь не совсем ясно, но я надеюсь, что вы меня поймете…
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими
силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки
по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч —
по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Не жнет,
не пашет — шляется //
По коновальской должности, // Как
сил не нагулять?
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока
не пустит
по миру, //
Не отойдя сосет!
—
Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю сам ушел
по грудь // С натуги!
По лицу его //
Не слезы — кровь течет! //
Не знаю,
не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты,
сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками //
По мелочам ушла!