Неточные совпадения
Чудно это, отцы и учители, что,
не быв столь похож на него лицом, а лишь несколько, Алексей казался мне до того схожим с тем духовно, что много раз
считал я его как бы прямо за того юношу,
брата моего, пришедшего ко мне на конце пути моего таинственно, для некоего воспоминания и проникновения, так что даже удивлялся себе самому и таковой странной мечте моей.
— Ах, милый, милый Алексей Федорович, тут-то, может быть, самое главное, — вскрикнула госпожа Хохлакова, вдруг заплакав. — Бог видит, что я вам искренно доверяю Lise, и это ничего, что она вас тайком от матери позвала. Но Ивану Федоровичу, вашему
брату, простите меня, я
не могу доверить дочь мою с такою легкостью, хотя и продолжаю
считать его за самого рыцарского молодого человека. А представьте, он вдруг и был у Lise, а я этого ничего и
не знала.
Но он с негодованием отверг даже предположение о том, что
брат мог убить с целью грабежа, хотя и сознался, что эти три тысячи обратились в уме Мити в какую-то почти манию, что он
считал их за недоданное ему, обманом отца, наследство и что, будучи вовсе некорыстолюбивым, даже
не мог заговорить об этих трех тысячах без исступления и бешенства.
Неточные совпадения
— Ну, пусть
не так! — равнодушно соглашался Дмитрий, и Климу казалось, что, когда
брат рассказывает даже именно так, как было, он все равно
не верит в то, что говорит. Он знал множество глупых и смешных анекдотов, но рассказывал
не смеясь, а как бы даже конфузясь. Вообще в нем явилась непонятная Климу озабоченность, и людей на улицах он рассматривал таким испытующим взглядом, как будто
считал необходимым понять каждого из шестидесяти тысяч жителей города.
— Что ты так пыжишься? — спросил его Дмитрий. Клим презрительно усмехнулся и
не ответил, он
не любил
брата и
считал его дурачком.
— Что ж ты как вчера? — заговорил
брат, опустив глаза и укорачивая подтяжки брюк. — Молчал, молчал… Тебя
считали серьезно думающим человеком, а ты вдруг такое, детское.
Не знаешь, как тебя понять. Конечно, выпил, но ведь говорят: «Что у трезвого на уме — у пьяного на языке».
Приход его, досуги, целые дни угождения она
не считала одолжением, лестным приношением любви, любезностью сердца, а просто обязанностью, как будто он был ее
брат, отец, даже муж: а это много, это все. И сама, в каждом слове, в каждом шаге с ним, была так свободна и искренна, как будто он имел над ней неоспоримый вес и авторитет.
— О, по крайней мере я с ним вчера расплатился, и хоть это с сердца долой! Лиза, знает мама? Да как
не знать: вчера-то, вчера-то она поднялась на меня!.. Ах, Лиза! Да неужто ты решительно во всем себя
считаешь правой, так-таки ни капли
не винишь себя? Я
не знаю, как это судят по-теперешнему и каких ты мыслей, то есть насчет меня, мамы,
брата, отца… Знает Версилов?