Неточные совпадения
— Убедительно и вас прошу не беспокоиться и не стесняться, — внушительно проговорил ему старец… — Не стесняйтесь, будьте совершенно как дома. А
главное, не стыдитесь столь
самого себя, ибо от сего лишь все и выходит.
Главное,
самому себе не лгите.
Странное же и мгновенное исцеление беснующейся и бьющейся женщины, только лишь, бывало, ее подведут к дарам, которое объясняли мне притворством и сверх того фокусом, устраиваемым чуть ли не
самими «клерикалами», происходило, вероятно, тоже
самым натуральным образом, и подводившие ее к дарам бабы, а
главное, и
сама больная, вполне веровали, как установившейся истине, что нечистый дух, овладевший больною, никогда не может вынести, если ее, больную, подведя к дарам, наклонят пред ними.
Главное, убегайте лжи, всякой лжи, лжи себе
самой в особенности.
Главное, то чувствовал, что «Катенька» не то чтобы невинная институтка такая, а особа с характером, гордая и в
самом деле добродетельная, а пуще всего с умом и образованием, а у меня ни того, ни другого.
Старец этот, отец Ферапонт, был тот
самый престарелый монах, великий постник и молчальник, о котором мы уже и упоминали как о противнике старца Зосимы, и
главное — старчества, которое и считал он вредным и легкомысленным новшеством.
— Ах, Lise, не кричи,
главное — ты не кричи. У меня от этого крику… Что ж делать, коли ты
сама корпию в другое место засунула… Я искала, искала… Я подозреваю, что ты это нарочно сделала.
— В этих делах, Алексей Федорович, в этих делах теперь
главное — честь и долг, и не знаю, что еще, но нечто высшее, даже, может быть, высшее
самого долга.
Восхитился он этим, а
главное, что своя лошадка будет и
сам на ней поедет.
У ней на этот счет чрезвычайно серьезные чувства и даже воспоминания, а
главное, эти фразы и словечки,
самые неожиданные эти словечки, так что никак не ожидаешь, а вдруг оно и выскочит.
А
главное то, что хоть он и не знал до
самого последнего мгновения, что растопчет кредитки, но все-таки это предчувствовал, это уж непременно.
Главное же в том заключалось, что, как узнал я тогда же, был этот молодой помещик женихом ее уже давно и что
сам же я встречал его множество раз в ихнем доме, но не примечал ничего, ослепленный своими достоинствами.
Тут прибавлю еще раз от себя лично: мне почти противно вспоминать об этом суетном и соблазнительном событии, в сущности же
самом пустом и естественном, и я, конечно, выпустил бы его в рассказе моем вовсе без упоминовения, если бы не повлияло оно сильнейшим и известным образом на душу и сердце
главного, хотя и будущего героя рассказа моего, Алеши, составив в душе его как бы перелом и переворот, потрясший, но и укрепивший его разум уже окончательно, на всю жизнь и к известной цели.
Кроткий отец иеромонах Иосиф, библиотекарь, любимец покойного, стал было возражать некоторым из злословников, что «не везде ведь это и так» и что не догмат же какой в православии сия необходимость нетления телес праведников, а лишь мнение, и что в
самых даже православных странах, на Афоне например, духом тлетворным не столь смущаются, и не нетление телесное считается там
главным признаком прославления спасенных, а цвет костей их, когда телеса их полежат уже многие годы в земле и даже истлеют в ней, «и если обрящутся кости желты, как воск, то вот и главнейший знак, что прославил Господь усопшего праведного; если же не желты, а черны обрящутся, то значит не удостоил такого Господь славы, — вот как на Афоне, месте великом, где издревле нерушимо и в светлейшей чистоте сохраняется православие», — заключил отец Иосиф.
— Да-с, сбежала-с, я имел эту неприятность, — скромно подтвердил Максимов. — С одним мусью-с. А
главное, всю деревушку мою перво-наперво на одну себя предварительно отписала. Ты, говорит, человек образованный, ты и
сам найдешь себе кусок. С тем и посадила. Мне раз один почтенный архиерей и заметил: у тебя одна супруга была хромая, а другая уж чресчур легконогая, хи-хи!
Ему было нестерпимо конфузно: все одеты, а он раздет и, странно это, — раздетый, он как бы и
сам почувствовал себя пред ними виноватым, и,
главное,
сам был почти согласен, что действительно вдруг стал всех их ниже и что теперь они уже имеют полное право его презирать.
А
главное, он
сам не любил свои ноги, почему-то всю жизнь находил свои большие пальцы на обеих ногах уродливыми, особенно один грубый, плоский, как-то загнувшийся вниз ноготь на правой ноге, и вот теперь все они увидят.
— Ах да, и в
самом деле! — вскричал Митя, ударив себя по лбу, — простите, я вас мучаю, а
главного и не объясняю, а то бы вы вмиг поняли, ибо в цели-то, в цели-то этой и позор!
Главное, знал меру, умел при случае сдержать себя
самого, а в отношениях к начальству никогда не переступал некоторой последней и заветной черты, за которою уже проступок не может быть терпим, обращаясь в беспорядок, бунт и в беззаконие.
— Так и сказал: не говори. Тебя-то он,
главное, и боится, Митя-то. Потому тут секрет,
сам сказал, что секрет… Алеша, голубчик, сходи, выведай: какой это такой у них секрет, да и приди мне сказать, — вскинулась и взмолилась вдруг Грушенька, — пореши ты меня, бедную, чтоб уж знала я мою участь проклятую! С тем и звала тебя.
Пожалуйста, напомните мне
сами, чуть я заговорюсь, а вы скажите: «А
главное?» Ах, почему я знаю, что теперь
главное!
Я
сама знаю, что скверно сделала, я все лгала, я вовсе на него не сердилась, но мне вдруг,
главное вдруг, показалось, что это будет так хорошо, эта сцена…
Ивана Федоровича, например, смотритель не то что уважал, а даже боялся,
главное, его суждений, хотя
сам был большим философом, разумеется «своим умом дойдя».
— Я ждал, что они Федора Павловича убьют-с… это наверно-с. Потому я их уже так приготовил… в последние дни-с… а
главное — те знаки им стали известны. При ихней мнительности и ярости, что в них за эти дни накопилась, беспременно через знаки в
самый дом должны были проникнуть-с. Это беспременно. Я так их и ожидал-с.
Потому и хочу вам в сей вечер это в глаза доказать, что
главный убивец во всем здесь единый вы-с, а я только
самый не
главный, хоть это и я убил.
Раз человечество отречется поголовно от Бога (а я верю, что этот период — параллель геологическим периодам — совершится), то
само собою, без антропофагии, падет все прежнее мировоззрение и,
главное, вся прежняя нравственность, и наступит все новое.
С наслаждением рассказывали, например, потом, как он всех прокурорских свидетелей сумел вовремя «подвести» и, по возможности, сбить, а
главное, подмарать их нравственную репутацию, а стало быть,
само собой подмарать и их показания.
Напротив, мы даже обуреваемы — именно обуреваемы — благороднейшими идеалами, но только с тем условием, чтоб они достигались
сами собою, упадали бы к нам на стол с неба и,
главное, чтобы даром, даром, чтобы за них ничего не платить.
И
главное, безумный старик сманивает и прельщает предмет его страсти — этими же
самыми тремя тысячами, которые сын его считает своими родовыми, наследством матери, в которых укоряет отца.
Тут,
главное, можно осадить и в прах разбить торжествующего романиста подробностями, теми
самыми подробностями, которыми всегда так богата действительность и которые всегда, как совершенно будто бы незначащая и ненужная мелочь, пренебрегаются этими несчастными и невольными сочинителями и даже никогда не приходят им в голову.