Неточные совпадения
Я, говорит,
становлюсь врагом людей, чуть-чуть лишь те
ко мне прикоснутся.
— Теперь
я пока все-таки мужчина, пятьдесят пять всего, но
я хочу и еще лет двадцать на линии мужчины состоять, так ведь состареюсь — поган
стану, не пойдут они
ко мне тогда доброю волей, ну вот тут-то денежки
мне и понадобятся.
Когда же он
станет с тою несчастен, а это непременно и сейчас же будет, то пусть придет
ко мне, и он встретит друга, сестру…
Потом уж
я твердо узнал, что принял он вызов мой как бы тоже из ревнивого
ко мне чувства: ревновал он
меня и прежде, немножко, к жене своей, еще тогда невесте; теперь же подумал, что если та узнает, что он оскорбление от
меня перенес, а вызвать на поединок не решился, то чтобы не
стала она невольно презирать его и не поколебалась любовь ее.
Радостно
мне так
стало, но пуще всех заметил
я вдруг тогда одного господина, человека уже пожилого, тоже
ко мне подходившего, которого
я хотя прежде и знал по имени, но никогда с ним знаком не был и до сего вечера даже и слова с ним не сказал.
И
стал с тех пор
ко мне ходить чуть не каждый вечер.
Предо
мной сам виноват, так вот
ко мне и привязался, чтобы
меня прежде себя виноватой сделать да на
меня на одну и свалить: «ты, дескать, прежде
меня с поляком была, так вот
мне с Катькой и позволительно это
стало».
— Не могу
я тут поступить как надо, разорвать и ей прямо сказать! — раздражительно произнес Иван. — Надо подождать, пока скажут приговор убийце. Если
я разорву с ней теперь, она из мщения
ко мне завтра же погубит этого негодяя на суде, потому что его ненавидит и знает, что ненавидит. Тут все ложь, ложь на лжи! Теперь же, пока
я с ней не разорвал, она все еще надеется и не
станет губить этого изверга, зная, как
я хочу вытащить его из беды. И когда только придет этот проклятый приговор!
— Позволь, позволь,
я тебя уличу: давеча у фонаря, когда ты вскинулся на Алешу и закричал ему: «Ты от него узнал! Почему ты узнал, что он
ко мне ходит?» Это ведь ты про
меня вспоминал.
Стало быть, одно маленькое мгновеньице ведь верил же, верил, что
я действительно есмь, — мягко засмеялся джентльмен.
Остался я после отца по двадцатому году; ни братьев, ни сестер не было: один как перст с матушкой. Года были подходящие; матушка стала стара; хозяйство в расстрой пошло… вот и
стала ко мне приставать старуха: женись да женись.
Если я мальчик, как назвала меня однажды бойкая девушка с корзиной дынь, — она сказала: «Ну-ка, посторонись, мальчик», — то почему я думаю о всем большом: книгах, например, и о должности капитана, семье, ребятишках, о том, как надо басом говорить: «Эй вы, мясо акулы!» Если же я мужчина, — что более всех других заставил меня думать оборвыш лет семи, сказавший, становясь на носки: «Дай-ка прикурить, дядя!» — то почему у меня нет усов и женщины всегда
становятся ко мне спиной, словно я не человек, а столб?
Как бы то ни было, но в эту минуту нахальство Разуваева как-то неприятно на меня подействовало. К сожалению, ежели я способен понимать (а стало быть, и оправдывать) известные жизненные явления, то не всегда имею достаточно выдержки, чтобы относиться к ним объективно, когда они
становятся ко мне лицом к лицу. Поэтому я вместо ответа указал Разуваеву на дверь, и он был так любезен, что сейчас же последовал моему молчаливому приглашению.
Неточные совпадения
По случаю бывшего в слободе Негоднице великого пожара собрались
ко мне, бригадиру, на двор всякого звания люди и
стали меня нудить и на коленки становить, дабы
я перед теми бездельными людьми прощение принес.
— Долли, постой, душенька.
Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя.
Я помню это время, когда он приезжал
ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и
я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него
становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
— Пошли
ко мне на дом, чтобы закладывали поскорей коляску тройкой, — сказал он слуге, подававшему ему бифстек на серебряном горячем блюде, и, придвинув блюдо,
стал есть.
— Вы отгадали, — отвечал он, —
я даже обязан быть его секундантом, потому что обида, нанесенная ему, относится и
ко мне:
я был с ним вчера ночью, — прибавил он, выпрямляя свой сутуловатый
стан.
— Кой черт улики! А впрочем, именно по улике, да улика-то эта не улика, вот что требуется доказать! Это точь-в-точь как сначала они забрали и заподозрили этих, как бишь их… Коха да Пестрякова. Тьфу! Как это все глупо делается, даже вчуже гадко
становится! Пестряков-то, может, сегодня
ко мне зайдет… Кстати, Родя, ты эту штуку уж знаешь, еще до болезни случилось, ровно накануне того, как ты в обморок в конторе упал, когда там про это рассказывали…