Неточные совпадения
Случилось так, что и генеральша скоро после того умерла, но выговорив, однако, в завещании обоим малюткам по тысяче рублей
каждому «на их обучение, и чтобы все эти деньги были на них истрачены непременно, но
с тем, чтобы хватило вплоть до совершеннолетия, потому что слишком довольно и такой подачки для этаких детей, а если кому угодно, то пусть сам раскошеливается», и проч., и проч.
По замечанию Марфы Игнатьевны, он,
с самой той могилки, стал по преимуществу заниматься «божественным», читал Четьи-Минеи, больше молча и один,
каждый раз надевая большие свои серебряные круглые очки.
Федор Павлович любил и прежде,
каждый раз после стола, за десертом, посмеяться и поговорить хотя бы даже
с Григорием.
С самого же прибытия в наш город Ивана Федоровича стал являться к обеду почти
каждый раз.
Катерина же Ивановна подчинялась лишь своей благодетельнице, генеральше, оставшейся за болезнию в Москве и к которой она обязана была посылать по два письма
с подробными известиями о себе
каждую неделю.
Ел он, как говорили (да оно и правда было), всего лишь по два фунта хлеба в три дня, не более; приносил ему их
каждые три дня живший тут же на пасеке пасечник, но даже и
с этим прислуживавшим ему пасечником отец Ферапонт тоже редко когда молвил слово.
«Ну что я понимаю в любви и в женщинах и как могу я заключать такие решения», —
с упреком себе думал он после
каждой подобной своей мысли или догадки.
Каждая черточка на его лице ходила и дергалась, глядел же
с чрезвычайным вызовом.
— Пронзили-с. Прослезили меня и пронзили-с. Слишком наклонен чувствовать. Позвольте же отрекомендоваться вполне: моя семья, мои две дочери и мой сын — мой помет-с. Умру я, кто-то их возлюбит-с? А пока живу я, кто-то меня, скверненького, кроме них, возлюбит? Великое это дело устроил Господь для
каждого человека в моем роде-с. Ибо надобно, чтоб и человека в моем роде мог хоть кто-нибудь возлюбить-с…
А мы
с ним, надо вам знать-с,
каждый вечер и допрежь того гулять выходили, ровно по тому самому пути, по которому
с вами теперь идем, от самой нашей калитки до вон того камня большущего, который вон там на дороге сиротой лежит у плетня и где выгон городской начинается: место пустынное и прекрасное-с.
Восклицая это, госпожа Хохлакова имела вид серьезно испуганный: «Это уж серьезно, серьезно!» — прибавляла она к
каждому слову, как будто все, что случалось
с ней прежде, было несерьезно. Алеша выслушал ее
с горестью; начал было излагать ей и свои приключения, но она его
с первых же слов прервала: ей было некогда, она просила посидеть у Lise и у Lise подождать ее.
Вот эта потребность общности преклонения и есть главнейшее мучение
каждого человека единолично и как целого человечества
с начала веков.
— На чердак
каждый день лазею-с, могу и завтра упасть
с чердака. А не
с чердака, так в погреб упаду-с, в погреб тоже
каждый день хожу-с, по своей надобности-с.
Вы
каждый раз стали под конец возвращаться рано к себе наверх, а вчера так и совсем никуда не выходили-с, а потому, может, и не знаете, как они старательно начали теперь запираться на ночь.
— От этого самого страху-с. И как же бы я посмел умолчать пред ними-с? Дмитрий Федорович
каждый день напирали: «Ты меня обманываешь, ты от меня что скрываешь? Я тебе обе ноги сломаю!» Тут я им эти самые секретные знаки и сообщил, чтобы видели по крайности мое раболепие и тем самым удостоверились, что их не обманываю, а всячески им доношу.
Кончается жизнь моя, знаю и слышу это, но чувствую на
каждый оставшийся день мой, как жизнь моя земная соприкасается уже
с новою, бесконечною, неведомою, но близко грядущею жизнью, от предчувствия которой трепещет восторгом душа моя, сияет ум и радостно плачет сердце…
И стал
с тех пор ко мне ходить чуть не
каждый вечер.
Ушел он тогда от меня как бы и впрямь решившись. Но все же более двух недель потом ко мне ходил,
каждый вечер сряду, все приготовлялся, все не мог решиться. Измучил он мое сердце. То приходит тверд и говорит
с умилением...
—
Каждый раз, как вхожу к вам, вы смотрите
с таким любопытством: «Опять, дескать, не объявил?» Подождите, не презирайте очень. Не так ведь оно легко сделать, как вам кажется. Я, может быть, еще и не сделаю вовсе. Не пойдете же вы на меня доносить тогда, а?
Ибо в
каждый час и
каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле и души их становятся пред Господом — и сколь многие из них расстались
с землею отъединенно, никому не ведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет.
Сия добрая, но бесхарактерная женщина, которая сама не могла быть допущена в скит, чуть лишь проснулась и узнала о преставившемся, вдруг прониклась столь стремительным любопытством, что немедленно отрядила вместо себя в скит Ракитина,
с тем чтобы тот все наблюдал и немедленно доносил ей письменно, примерно в
каждые полчаса, о всем, что произойдет.
Ракитина же считала она за самого благочестивого и верующего молодого человека — до того он умел со всеми обойтись и
каждому представиться сообразно
с желанием того, если только усматривал в сем малейшую для себя выгоду.
И вот вскорости после полудня началось нечто, сначала принимаемое входившими и выходившими лишь молча и про себя и даже
с видимою боязнью
каждого сообщить кому-либо начинающуюся мысль свою, но к трем часам пополудни обнаружившееся уже столь ясно и неопровержимо, что известие о сем мигом облетело весь скит и всех богомольцев — посетителей скита, тотчас же проникло и в монастырь и повергло в удивление всех монастырских, а наконец, чрез самый малый срок, достигло и города и взволновало в нем всех, и верующих и неверующих.
— Да черт вас дери всех и
каждого! — завопил он вдруг, — и зачем я, черт,
с тобою связался! Знать я тебя не хочу больше отселева. Пошел один, вон твоя дорога!
Да к тому же Митя его даже и за человека теперь считать не мог, ибо известно было всем и
каждому в городе, что это лишь больная развалина, сохранившая отношения
с Грушенькой, так сказать, лишь отеческие, а совсем не на тех основаниях, как прежде, и что это уже давно так, уже почти год как так.
А Феня хоть и дико смотрела на окровавленные руки его, но тоже
с удивительною готовностью и поспешностью принялась отвечать ему на
каждый вопрос, даже как бы спеша выложить ему всю «правду правдинскую».
— Господа, — начал он громко, почти крича, но заикаясь на
каждом слове, — я… я ничего! Не бойтесь, — воскликнул он, — я ведь ничего, ничего, — повернулся он вдруг к Грушеньке, которая отклонилась на кресле в сторону Калганова и крепко уцепилась за его руку. — Я… Я тоже еду. Я до утра. Господа, проезжему путешественнику… можно
с вами до утра? Только до утра, в последний раз, в этой самой комнате?
Он провел панов в комнатку направо, не в ту, в большую, в которой собирался хор девок и накрывался стол, а в спальную, в которой помещались сундуки, укладки и две большие кровати
с ситцевыми подушками горой на
каждой.
Голову Григория обмыли водой
с уксусом, и от воды он совсем уже опамятовался и тотчас спросил: «Убит аль нет барин?» Обе женщины и Фома пошли тогда к барину и, войдя в сад, увидали на этот раз, что не только окно, но и дверь из дома в сад стояла настежь отпертою, тогда как барин накрепко запирался сам
с вечера
каждую ночь вот уже всю неделю и даже Григорию ни под каким видом не позволял стучать к себе.
Митя точно и пространно изложил им все, что касалось знаков, изобретенных Федором Павловичем для Смердякова, рассказал, что именно означал
каждый стук в окно, простучал даже эти знаки по столу и на вопрос Николая Парфеновича: что, стало быть, и он, Митя, когда стучал старику в окно, то простучал именно тот знак, который означал: «Грушенька пришла», — ответил
с точностью, что именно точно так и простучал, что, дескать, «Грушенька пришла».
— Вы обо всем нас можете спрашивать, —
с холодным и строгим видом ответил прокурор, — обо всем, что касается фактической стороны дела, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять вас на
каждый вопрос. Мы нашли слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти на своей постеле в чрезвычайно сильном, может быть, в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик, бывший
с нами, освидетельствовав больного, сказал даже нам, что он не доживет, может быть, и до утра.
Видите, тут все этот старик, покойник, он все Аграфену Александровну смущал, а я ревновал, думал тогда, что она колеблется между мною и им; вот и думаю
каждый день: что, если вдруг
с ее стороны решение, что, если она устанет меня мучить и вдруг скажет мне: «Тебя люблю, а не его, увози меня на край света».
С тех пор,
с самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанию этого своего нещечка мальчика Коли, и хоть любила его все четырнадцать лет без памяти, но уж, конечно, перенесла
с ним несравненно больше страданий, чем выжила радостей, трепеща и умирая от страха чуть не
каждый день, что он заболеет, простудится, нашалит, полезет на стул и свалится, и проч., и проч.
Караулить дом Коля не боялся,
с ним к тому же был Перезвон, которому повелено было лежать ничком в передней под лавкой «без движений» и который именно поэтому
каждый раз, как входил в переднюю расхаживавший по комнатам Коля, вздрагивал головой и давал два твердые и заискивающие удара хвостом по полу, но увы, призывного свиста не раздавалось.
У него дома, в углу на стене, еще
с прошлого года была сделана карандашом черточка, которою он отметил свой рост, и
с тех пор
каждые два месяца он
с волнением подходил опять мериться: на сколько успел вырасти?
Но
с тех пор паны ухватились за Грушеньку и
каждый день ее бомбардировали письмами
с просьбой о деньгах, а та
каждый раз посылала понемножку.
Я это потом, потом только вдруг приметила, но вначале, то есть
с месяц назад, он стал бывать у меня чаще, почти
каждый день, хотя и прежде мы были знакомы.
На двух маленьких окошках помещалось на
каждом по горшку
с геранями.
— Ведь вам тогда после родителя вашего на
каждого из трех братцев без малого по сорока тысяч могло прийтись, а может, и того больше-с, а женись тогда Федор Павлович на этой самой госпоже-с, Аграфене Александровне, так уж та весь бы капитал тотчас же после венца на себя перевела, ибо они очень не глупые-с, так что вам всем троим братцам и двух рублей не досталось бы после родителя.
— «Отец святой, это не утешение! — восклицает отчаянный, — я был бы, напротив, в восторге всю жизнь
каждый день оставаться
с носом, только бы он был у меня на надлежащем месте!» — «Сын мой, — вздыхает патер, — всех благ нельзя требовать разом, и это уже ропот на Провидение, которое даже и тут не забыло вас; ибо если вы вопиете, как возопили сейчас, что
с радостью готовы бы всю жизнь оставаться
с носом, то и тут уже косвенно исполнено желание ваше: ибо, потеряв нос, вы тем самым все же как бы остались
с носом…»
Каждого-то из них сумел Фетюкович нравственно размарать и отпустить
с некоторым носом.
Он все мне открывал, все, он приходил ко мне и говорил со мной
каждый день как
с единственным другом своим.
Обвинению понравился собственный роман: человек
с слабою волей, решившийся взять три тысячи, столь позорно ему предложенные невестой его, не мог, дескать, отделить половину и зашить ее в ладонку, напротив, если б и зашил, то расшивал бы
каждые два дня и отколупывал бы по сотне и таким образом извел бы все в один месяц.
Но если отцеубийство есть предрассудок и если
каждый ребенок будет допрашивать своего отца: „Отец, зачем я должен любить тебя?“ — то что станется
с нами, что станется
с основами общества, куда денется семья?