Неточные совпадения
Но и этого еще мало, я еще больше тебе могу привесть: я знаю, что у него уж дней пять как вынуты
три тысячи
рублей, разменены в сотенные кредитки и упакованы в большой пакет под пятью печатями, а сверху красною тесемочкой накрест перевязаны.
Но таким образом опять получился факт, что всего за
три, за четыре часа до некоторого приключения, о котором будет мною говорено ниже, у Мити не было ни копейки денег, и он за десять
рублей заложил любимую вещь, тогда как вдруг, через
три часа, оказались в руках его тысячи…
—
Три тысячи? Это
рублей? Ох нет, у меня нет
трех тысяч, — с каким-то спокойным удивлением произнесла госпожа Хохлакова. Митя обомлел…
Да слушай: гостинцев чтобы не забыли, конфет, груш, арбуза два или
три, аль четыре — ну нет, арбуза-то одного довольно, а шоколаду, леденцов, монпансье, тягушек — ну всего, что тогда со мной в Мокрое уложили, с шампанским
рублей на триста чтобы было…
— На стол положили… сами… вон они лежат. Забыли? Подлинно деньги у вас точно сор аль вода. Вот ваши пистолеты. Странно, в шестом часу давеча заложил их за десять
рублей, а теперь эвона у вас, тысяч-то. Две или
три небось?
Слишком помнили, как он недели три-четыре назад забрал точно так же разом всякого товару и вин на несколько сот
рублей чистыми деньгами (в кредит-то бы ему ничего, конечно, не поверили), помнили, что так же, как и теперь, в руках его торчала целая пачка радужных и он разбрасывал их зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать, на что ему столько товару, вина и проч.?
— Сегодня, в пять часов пополудни, господин Карамазов занял у меня, по-товарищески, десять
рублей, и я положительно знаю, что у него денег не было, а сегодня же в девять часов он вошел ко мне, неся в руках на виду пачку сторублевых бумажек, примерно в две или даже в
три тысячи
рублей.
В комнате, в которой лежал Федор Павлович, никакого особенного беспорядка не заметили, но за ширмами, у кровати его, подняли на полу большой, из толстой бумаги, канцелярских размеров конверт с надписью: «Гостинчик в
три тысячи
рублей ангелу моему Грушеньке, если захочет прийти», а внизу было приписано, вероятно уже потом, самим Федором Павловичем: «и цыпленочку».
— Позвольте прервать вас, — вежливо перебил прокурор, — почему вам так вдруг понадобилась, и именно такая сумма, то есть в
три тысячи
рублей?
— Нуждался в десяти
рублях и заложил пистолеты у Перхотина, потом ходил к Хохлаковой за
тремя тысячами, а та не дала, и проч., и всякая эта всячина, — резко прервал Митя, — да, вот, господа, нуждался, а тут вдруг тысячи появились, а? Знаете, господа, ведь вы оба теперь трусите: а что как не скажет, откуда взял? Так и есть: не скажу, господа, угадали, не узнаете, — отчеканил вдруг Митя с чрезвычайною решимостью. Следователи капельку помолчали.
С другой стороны — непонятное, упорное и почти ожесточенное умолчание ваше насчет происхождения денег, вдруг появившихся в ваших руках, тогда как еще за
три часа до этой суммы вы, по собственному показанию, заложили пистолеты ваши, чтобы получить только десять
рублей!
Я объяснюсь точнее: вы объявили нам наконец вашу тайну, по словам вашим столь «позорную», хотя в сущности — то есть, конечно, лишь относительно говоря — этот поступок, то есть именно присвоение чужих
трех тысяч
рублей, и, без сомнения, лишь временное, — поступок этот, на мой взгляд по крайней мере, есть лишь в высшей степени поступок легкомысленный, но не столь позорный, принимая, кроме того, во внимание и ваш характер…
В существенном же явилось одно показание панов, возбудившее необыкновенное любопытство следователей: это именно о том, как подкупал Митя, в той комнатке, пана Муссяловича и предлагал ему
три тысячи отступного с тем, что семьсот
рублей в руки, а остальные две тысячи триста «завтра же утром в городе», причем клялся честным словом, объявляя, что здесь, в Мокром, с ним и нет пока таких денег, а что деньги в городе.
Прокурор так и впился в показание: оказывалось для следствия ясным (как и впрямь потом вывели), что половина или часть
трех тысяч, доставшихся в руки Мите, действительно могла оставаться где-нибудь припрятанною в городе, а пожалуй так даже где-нибудь и тут в Мокром, так что выяснялось таким образом и то щекотливое для следствия обстоятельство, что у Мити нашли в руках всего только восемьсот
рублей — обстоятельство, бывшее до сих пор хотя единственным и довольно ничтожным, но все же некоторым свидетельством в пользу Мити.
Так немедленно и поступил Николай Парфенович: на «романических» пунктах он опять перестал настаивать, а прямо перешел к серьезному, то есть все к тому же и главнейшему вопросу о
трех тысячах. Грушенька подтвердила, что в Мокром, месяц назад, действительно истрачены были
три тысячи
рублей, и хоть денег сама и не считала, но слышала от самого Дмитрия Федоровича, что
три тысячи
рублей.
Одна-де такая дама из «скучающих вдовиц», молодящаяся, хотя уже имеющая взрослую дочь, до того им прельстилась, что всего только за два часа до преступления предлагала ему
три тысячи
рублей с тем, чтоб он тотчас же бежал с нею на золотые прииски.
— Как же бы я мог тогда прямее сказать-с? Один лишь страх во мне говорил-с, да и вы могли осердиться. Я, конечно, опасаться мог, чтобы Дмитрий Федорович не сделали какого скандалу, и самые эти деньги не унесли, так как их все равно что за свои почитали, а вот кто же знал, что таким убивством кончится? Думал, они просто только похитят эти
три тысячи
рублей, что у барина под тюфяком лежали-с, в пакете-с, а они вот убили-с. Где же и вам угадать было, сударь?
— Ведь вам тогда после родителя вашего на каждого из
трех братцев без малого по сорока тысяч могло прийтись, а может, и того больше-с, а женись тогда Федор Павлович на этой самой госпоже-с, Аграфене Александровне, так уж та весь бы капитал тотчас же после венца на себя перевела, ибо они очень не глупые-с, так что вам всем троим братцам и двух
рублей не досталось бы после родителя.
Наконец опросы перешли к защитнику, и тот первым делом начал узнавать о пакете, в котором «будто бы» спрятаны были Федором Павловичем
три тысячи
рублей для «известной особы».
Но особенно усматривал доктор эту манию в том, что подсудимый даже не может и говорить о тех
трех тысячах
рублей, в которых считает себя обманутым, без какого-то необычайного раздражения, тогда как обо всех других неудачах и обидах своих говорит и вспоминает довольно легко.
Он твердо был уверен, что получит от отца
три тысячи
рублей, и несколько раз мне говорил про это.
Зная, что он уже изменил ей (изменил в убеждении, что она уже все должна вперед сносить от него, даже измену его), зная это, она нарочно предлагает ему
три тысячи
рублей и ясно, слишком ясно дает ему при этом понять, что предлагает ему деньги на измену ей же: „Что ж, примешь или нет, будешь ли столь циничен“, — говорит она ему молча своим судящим и испытующим взглядом.
Кстати, господа присяжные заседатели, мы коснулись теперь этих
трех тысяч
рублей, и я позволю себе несколько забежать вперед.
Этот самый бешеный, но слабый человек, не могший отказаться от соблазна принять
три тысячи
рублей при таком позоре, — этот самый человек ощущает вдруг в себе такую стоическую твердость и носит на своей шее тысячи
рублей, не смея до них дотронуться!
Обозначив в порядке все, что известно было судебному следствию об имущественных спорах и семейных отношениях отца с сыном, и еще, и еще раз выведя заключение, что, по известным данным, нет ни малейшей возможности определить в этом вопросе о дележе наследства, кто кого обсчитал или кто на кого насчитал, Ипполит Кириллович по поводу этих
трех тысяч
рублей, засевших в уме Мити как неподвижная идея, упомянул об медицинской экспертизе.
Старик, поклонявшийся деньгам, как Богу, тотчас же приготовил
три тысячи
рублей лишь за то только, чтоб она посетила его обитель, но вскоре доведен был и до того, что за счастье почел бы положить к ногам ее свое имя и все свое состояние, лишь бы согласилась стать законною супругой его.
И что же: давеча сюда, в суд, приносят деньги,
три тысячи
рублей, — «те самые, дескать, которые лежали вот в этом самом пакете, что на столе с вещественными доказательствами, получил, дескать, вчера от Смердякова».
Был один пункт, даже всех поразивший в речи защитника, а именно полное отрицание существования этих роковых
трех тысяч
рублей, а стало быть, и возможности их грабежа.
За месяц до катастрофы подсудимому были вверены для отсылки по почте
три тысячи
рублей госпожою Верховцевой, но вопрос: справедливо ли, что были вверены с таким позором и с таким унижением, как провозглашено было давеча?
К тому же он увидал
три тысячи
рублей в светленьких радужных кредитках (я об этом нарочно спросил его).