Неточные совпадения
Уже выйдя из университета и приготовляясь на свои две
тысячи съездить за границу, Иван Федорович вдруг напечатал в одной из больших газет одну странную
статью, обратившую на себя внимание даже и неспециалистов, и, главное, по предмету, по-видимому, вовсе ему незнакомому, потому что кончил он курс естественником.
— А когда они прибудут, твои три
тысячи? Ты еще и несовершеннолетний вдобавок, а надо непременно, непременно, чтобы ты сегодня уже ей откланялся, с деньгами или без денег, потому что я дальше тянуть не могу, дело на такой точке
стало. Завтра уже поздно, поздно. Я тебя к отцу пошлю.
Ибо в каждый час и каждое мгновение
тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле и души их
становятся пред Господом — и сколь многие из них расстались с землею отъединенно, никому не ведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет.
Подробнее на этот раз ничего не скажу, ибо потом все объяснится; но вот в чем состояла главная для него беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы иметь право взять их, надо было предварительно возвратить три
тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я не хочу начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти три
тысячи отдать Катерине Ивановне во что бы то ни
стало и прежде всего.
— С этими восьмьюстами было,
стало быть, всего у вас первоначально около полутора
тысяч?
— Это… это отцовский,
стало быть, конверт, — пробормотал он, — тот самый, в котором лежали эти три
тысячи… и, если надпись, позвольте: «цыпленочку»… вот: три
тысячи, — вскричал он, — три
тысячи, видите?
Показание о шестой
тысяче принято было с необыкновенным впечатлением допрашивающими. Понравилась новая редакция: три да три, значит, шесть,
стало быть, три
тысячи тогда да три
тысячи теперь, вот они и все шесть, выходило ясно.
— Это мы втроем дали три
тысячи, я, брат Иван и Катерина Ивановна, а доктора из Москвы выписала за две
тысячи уж она сама. Адвокат Фетюкович больше бы взял, да дело это получило огласку по всей России, во всех газетах и журналах о нем говорят, Фетюкович и согласился больше для славы приехать, потому что слишком уж знаменитое дело
стало. Я его вчера видел.
Таким образом, предположение о том, что истрачены были лишь полторы
тысячи, а другие отложены в ладонку,
становилось немыслимым.
Старик, поклонявшийся деньгам, как Богу, тотчас же приготовил три
тысячи рублей лишь за то только, чтоб она посетила его обитель, но вскоре доведен был и до того, что за счастье почел бы положить к ногам ее свое имя и все свое состояние, лишь бы согласилась
стать законною супругой его.
Мне, например, и еще двум лицам в этой зале совершенно случайно
стал известен, еще неделю назад, один факт, именно, что Иван Федорович Карамазов посылал в губернский город для размена два пятипроцентные билета по пяти
тысяч каждый, всего,
стало быть, на десять
тысяч.
Был один пункт, даже всех поразивший в речи защитника, а именно полное отрицание существования этих роковых трех
тысяч рублей, а
стало быть, и возможности их грабежа.
По расчету времени (и уже строжайшему) дознано и доказано предварительным следствием, что подсудимый, выбежав от служанок к чиновнику Перхотину, домой не заходил, да и никуда не заходил, а затем все время был на людях, а
стало быть, не мог отделить от трех
тысяч половины и куда-нибудь спрятать в городе.
Возразят, пожалуй: „Есть свидетели, что он прокутил в селе Мокром все эти три
тысячи, взятые у госпожи Верховцевой, за месяц перед катастрофой, разом, как одну копейку,
стало быть, не мог отделить от них половину“.
И вот,
стало быть, уже двойная причина хранить эти полторы
тысячи как зеницу ока, отнюдь не расшивать ладонку и не отколупывать по сту рублей.
Неточные совпадения
Хлестаков. Как же, я им всем поправляю
статьи. Мне Смирдин дает за это сорок
тысяч.
Да вышла тут оказия: // Тотчас же
стали требовать // Задатков третью часть, // А третья часть — до
тысячи.
— Знаем все об вашем положении, все услышали! — сказал он, когда увидел, что дверь за ним плотно затворилась. — Ничего, ничего! Не робейте: все будет поправлено. Все
станет работать за вас и — ваши слуги! Тридцать
тысяч на всех — и ничего больше.
Это довело его наконец до того, что он
стал считать мысленно: «Один… два… тридцать…» и так далее, пока не сказал «
тысяча».
Придя домой, я, — свидетель тому Андрей Семенович, —
стал считать деньги и, сосчитав две
тысячи триста рублей, спрятал их в бумажник, а бумажник в боковой карман сюртука.