И Алеша с увлечением, видимо сам только что теперь внезапно попав на идею, припомнил, как в последнем свидании с Митей, вечером, у дерева, по дороге к монастырю, Митя,
ударяя себя в грудь, «в верхнюю часть груди», несколько раз повторил ему, что у него есть средство восстановить свою честь, что средство это здесь, вот тут, на его груди… «Я подумал тогда, что он, ударяя себя в грудь, говорил о своем сердце, — продолжал Алеша, — о том, что в сердце своем мог бы отыскать силы, чтобы выйти из одного какого-то ужасного позора, который предстоял ему и о котором он даже мне не смел признаться.
Неточные совпадения
(Говоря «вот тут», Дмитрий Федорович
ударял себя кулаком по
груди и с таким странным видом, как будто бесчестие лежало и сохранялось именно тут на
груди его,
в каком-то месте,
в кармане может быть, или на шее висело зашитое.)
И опять началась перестрелка, на этот раз очень злая. Мальчику за канавкой
ударило камнем
в грудь; он вскрикнул, заплакал и побежал вверх
в гору, на Михайловскую улицу.
В группе загалдели: «Ага, струсил, бежал, мочалка!»
Он шел как помешанный,
ударяя себя по
груди, по тому самому месту
груди, по которому
ударял себя два дня тому назад пред Алешей, когда виделся с ним
в последний раз вечером,
в темноте, на дороге.
Признаюсь, я именно подумал тогда, что он говорит об отце и что он содрогается, как от позора, при мысли пойти к отцу и совершить с ним какое-нибудь насилие, а между тем он именно тогда как бы на что-то указывал на своей
груди, так что, помню, у меня мелькнула именно тогда же какая-то мысль, что сердце совсем не
в той стороне
груди, а ниже, а он
ударяет себя гораздо выше, вот тут, сейчас ниже шеи, и все указывает
в это место.
— И вы твердо, ясно помните, что он
ударял себя именно
в это место
груди? — жадно допрашивал Фетюкович.
— Маша! — воскликнул Чертопханов и
ударил себя в грудь кулаком, — ну, перестань, полно, помучила… ну, довольно! Ей-богу же! подумай только, что Тиша скажет; ты бы хоть его пожалела!
Неточные совпадения
Одолел было уже козак и, сломивши,
ударил вострым турецким ножом
в грудь, но не уберегся сам.
Один из них без сюртука, с чрезвычайно курчавою головой и с красным, воспаленным лицом, стоял
в ораторской позе, раздвинув ноги, чтоб удержать равновесие, и,
ударяя себя рукой
в грудь, патетически укорял другого
в том, что тот нищий и что даже чина на себе не имеет, что он вытащил его из грязи и что когда хочет, тогда и может выгнать его, и что все это видит один только перст всевышнего.
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял
в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко
груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже упал
грудью на снег, упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв голову,
ударяя шапкой по снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо
в снег.
Размахивая тонкими руками, прижимая их ко впалой
груди, он держал голову так странно, точно его, когда-то, сильно
ударили в подбородок, с той поры он, невольно взмахнув головой, уже не может опустить ее и навсегда принужден смотреть вверх.
— Ур-ра! — взревела вся площадь, а лысоватый, запрокинув голову,
ударив затылком
в грудь Самгина, слезливо и тонко застонал: