Они повергались пред ним, плакали, целовали ноги его,
целовали землю, на которой он стоит, вопили, бабы протягивали к нему детей своих, подводили больных кликуш.
Все тогда встали с мест своих и устремились к нему; но он, хоть и страдающий, но все еще с улыбкой взирая на них, тихо опустился с кресел на пол и стал на колени, затем склонился лицом ниц к земле, распростер свои руки и, как бы в радостном восторге,
целуя землю и молясь (как сам учил), тихо и радостно отдал душу Богу.
Неточные совпадения
Иеромонахи поднялись и приветствовали его глубочайшим поклоном, пальцами касаясь
земли, затем, благословившись,
поцеловали руку его.
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на
землю и буду
целовать эти камни и плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более.
Ибо в этих трех вопросах как бы совокуплена в одно
целое и предсказана вся дальнейшая история человеческая и явлены три образа, в которых сойдутся все неразрешимые исторические противоречия человеческой природы на всей
земле.
Томил его несколько вначале арест слуги, но скорая болезнь, а потом и смерть арестанта успокоили его, ибо умер тот, по всей очевидности (рассуждал он тогда), не от ареста или испуга, а от простудной болезни, приобретенной именно во дни его бегов, когда он, мертво пьяный, валялся
целую ночь на сырой
земле.
Если же все оставят тебя и уже изгонят тебя силой, то, оставшись один, пади на
землю и
целуй ее, омочи ее слезами твоими, и даст плод от слез твоих
земля, хотя бы и не видал и не слыхал тебя никто в уединении твоем.
Землю целуй и неустанно, ненасытимо люби, всех люби, все люби, ищи восторга и исступления сего.
Ревнивец чрезвычайно скоро (разумеется, после страшной сцены вначале) может и способен простить, например, уже доказанную почти измену, уже виденные им самим объятия и
поцелуи, если бы, например, он в то же время мог как-нибудь увериться, что это было «в последний раз» и что соперник его с этого часа уже исчезнет, уедет на край
земли, или что сам он увезет ее куда-нибудь в такое место, куда уж больше не придет этот страшный соперник.
— Что это, я спала? Да… колокольчик… Я спала и сон видела: будто я еду, по снегу… колокольчик звенит, а я дремлю. С милым человеком, с тобою еду будто. И далеко-далеко… Обнимала-целовала тебя, прижималась к тебе, холодно будто мне, а снег-то блестит… Знаешь, коли ночью снег блестит, а месяц глядит, и точно я где не на
земле… Проснулась, а милый-то подле, как хорошо…
Ну, фрак, белый галстук, перчатки, и, однако, я был еще бог знает где, и, чтобы попасть к вам на
землю, предстояло еще перелететь пространство… конечно, это один только миг, но ведь и луч света от солнца идет
целых восемь минут, а тут, представь, во фраке и в открытом жилете.
Неточные совпадения
Самая книга"О водворении на
земле добродетели"была не что иное, как свод подобных афоризмов, не указывавших и даже не имевших
целью указать на какие-либо практические применения.
Небо раскалилось и
целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и пахло гарью;
земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы.
Погасить солнце, провертеть в
земле дыру, через которую можно было бы наблюдать за тем, что делается в аду, — вот единственные
цели, которые истинный прохвост признает достойными своих усилий.
Но Архипушко не слыхал и продолжал кружиться и кричать. Очевидно было, что у него уже начинало занимать дыхание. Наконец столбы, поддерживавшие соломенную крышу, подгорели.
Целое облако пламени и дыма разом рухнуло на
землю, прикрыло человека и закрутилось. Рдеющая точка на время опять превратилась в темную; все инстинктивно перекрестились…
Из благословенья образом ничего не вышло. Степан Аркадьич стал в комически-торжественную позу рядом с женою; взял образ и, велев Левину кланяться в
землю, благословил его с доброю и насмешливою улыбкой и
поцеловал его троекратно; то же сделала и Дарья Александровна и тотчас же заспешила ехать и опять запуталась в предначертаниях движения экипажей.