Неточные совпадения
Вот если вы не согласитесь с этим последним тезисом и ответите: «Не так» или «не всегда так», то я, пожалуй, и ободрюсь духом насчет значения героя моего Алексея Федоровича. Ибо не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной
раз сердцевину целого, а остальные
люди его эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…
Петр Александрович Миусов,
человек насчет денег и буржуазной честности весьма щекотливый,
раз, впоследствии, приглядевшись к Алексею, произнес о нем следующий афоризм: «Вот, может быть, единственный
человек в мире, которого оставьте вы вдруг одного и без денег на площади незнакомого в миллион жителей города, и он ни за что не погибнет и не умрет с голоду и холоду, потому что его мигом накормят, мигом пристроят, а если не пристроят, то он сам мигом пристроится, и это не будет стоить ему никаких усилий и никакого унижения, а пристроившему никакой тягости, а, может быть, напротив, почтут за удовольствие».
— Блаженнейший
человек! — вскричал он с чувством, — позвольте мне еще
раз вашу ручку облобызать!
И хозяева Ильи, и сам Илья, и даже многие из городских сострадательных
людей, из купцов и купчих преимущественно, пробовали не
раз одевать Лизавету приличнее, чем в одной рубашке, а к зиме всегда надевали на нее тулуп, а ноги обували в сапоги; но она обыкновенно, давая все надеть на себя беспрекословно, уходила и где-нибудь, преимущественно на соборной церковной паперти, непременно снимала с себя все, ей пожертвованное, — платок ли, юбку ли, тулуп, сапоги, — все оставляла на месте и уходила босая и в одной рубашке по-прежнему.
Из той ватаги гулявших господ как
раз оставался к тому времени в городе лишь один участник, да и то пожилой и почтенный статский советник, обладавший семейством и взрослыми дочерьми и который уж отнюдь ничего бы не стал распространять, если бы даже что и было; прочие же участники,
человек пять, на ту пору разъехались.
— Гм. Вероятнее, что прав Иван. Господи, подумать только о том, сколько отдал
человек веры, сколько всяких сил даром на эту мечту, и это столько уж тысяч лет! Кто же это так смеется над
человеком? Иван? В последний
раз и решительно: есть Бог или нет? Я в последний
раз!
— Вот ты говоришь это, — вдруг заметил старик, точно это ему в первый
раз только в голову вошло, — говоришь, а я на тебя не сержусь, а на Ивана, если б он мне это самое сказал, я бы рассердился. С тобой только одним бывали у меня добренькие минутки, а то я ведь злой
человек.
Алеша внимательно смотрел на него, он в первый
раз этого
человека видел.
Знаете, Lise, мой старец сказал один
раз: за
людьми сплошь надо как за детьми ходить, а за иными как за больными в больницах…
Пусть я не верю в порядок вещей, но дороги мне клейкие, распускающиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог иной
человек, которого иной
раз, поверишь ли, не знаешь за что и любишь, дорог иной подвиг человеческий, в который давно уже, может быть, перестал и верить, а все-таки по старой памяти чтишь его сердцем.
— Об этом не
раз говорил старец Зосима, — заметил Алеша, — он тоже говорил, что лицо
человека часто многим еще неопытным в любви
людям мешает любить. Но ведь есть и много любви в человечестве, и почти подобной Христовой любви, это я сам знаю, Иван…
По безмерному милосердию своему он проходит еще
раз между
людей в том самом образе человеческом, в котором ходил три года между
людьми пятнадцать веков назад.
«Ибо теперь только (то есть он, конечно, говорит про инквизицию) стало возможным помыслить в первый
раз о счастии
людей.
И вот вместо твердых основ для успокоения совести человеческой
раз навсегда — ты взял все, что есть необычайного, гадательного и неопределенного, взял все, что было не по силам
людей, а потому поступил как бы и не любя их вовсе, — и это кто же: тот, который пришел отдать за них жизнь свою!
И так как
человек оставаться без чуда не в силах, то насоздаст себе новых чудес, уже собственных, и поклонится уже знахарскому чуду, бабьему колдовству, хотя бы он сто
раз был бунтовщиком, еретиком и безбожником.
Раз или два в жизни видел я у некоторых такое же выражение лица… как бы изображавшее всю судьбу тех
людей, и судьба их, увы, сбылась.
Выждал я время и
раз в большом обществе удалось мне вдруг «соперника» моего оскорбить будто бы из-за самой посторонней причины, подсмеяться над одним мнением его об одном важном тогда событии — в двадцать шестом году дело было — и подсмеяться, говорили
люди, удалось остроумно и ловко.
Сам засверкал глазами, губы запрыгали. Вдруг стукнул о стол кулаком, так что вещи на столе вспрыгнули, — такой мягкий
человек, в первый
раз с ним случилось.
Пусть этот ропот юноши моего был легкомыслен и безрассуден, но опять-таки, в третий
раз повторяю (и согласен вперед, что, может быть, тоже с легкомыслием): я рад, что мой юноша оказался не столь рассудительным в такую минуту, ибо рассудку всегда придет время у
человека неглупого, а если уж и в такую исключительную минуту не окажется любви в сердце юноши, то когда же придет она?
«Ах да, я тут пропустил, а не хотел пропускать, я это место люблю: это Кана Галилейская, первое чудо… Ах, это чудо, ах, это милое чудо! Не горе, а радость людскую посетил Христос, в первый
раз сотворяя чудо, радости людской помог… „Кто любит
людей, тот и радость их любит…“ Это повторял покойник поминутно, это одна из главнейших мыслей его была… Без радости жить нельзя, говорит Митя… Да, Митя… Все, что истинно и прекрасно, всегда полно всепрощения — это опять-таки он говорил…»
— А зато я за вас думала! Думала и передумала! Я уже целый месяц слежу за вами с этою целью. Я сто
раз смотрела на вас, когда вы проходили, и повторяла себе: вот энергический
человек, которому надо на прииски. Я изучила даже походку вашу и решила: этот
человек найдет много приисков.
— Да-с, сбежала-с, я имел эту неприятность, — скромно подтвердил Максимов. — С одним мусью-с. А главное, всю деревушку мою перво-наперво на одну себя предварительно отписала. Ты, говорит,
человек образованный, ты и сам найдешь себе кусок. С тем и посадила. Мне
раз один почтенный архиерей и заметил: у тебя одна супруга была хромая, а другая уж чресчур легконогая, хи-хи!
И сколько, сколько
раз я смотрела на этого ужасного
человека и всегда думала: вот
человек, который кончит тем, что убьет меня.
А между тем как
раз у него сидели в эту минуту за ералашем прокурор и наш земский врач Варвинский, молодой
человек, только что к нам прибывший из Петербурга, один из блистательно окончивших курс в Петербургской медицинской академии.
— А черт знает. Из похвальбы, может быть… так… что вот так много денег прокутил… Из того, может, чтоб об этих зашитых деньгах забыть… да, это именно оттого… черт… который
раз вы задаете этот вопрос? Ну, соврал, и кончено,
раз соврал и уж не хотел переправлять. Из-за чего иной
раз врет
человек?
На вопросы о вчерашних деньгах она заявила, что не знает, сколько их было, но слышала, как
людям он много
раз говорил вчера, что привез с собой три тысячи.
Чрез минуту я арестант, и теперь, в последний
раз, Дмитрий Карамазов, как свободный еще
человек, протягивает вам свою руку.
Но нашлись там как
раз в то время и еще несколько мальчиков, с которыми он и сошелся; одни из них проживали на станции, другие по соседству — всего молодого народа от двенадцати до пятнадцати лет сошлось
человек шесть или семь, а из них двое случились и из нашего городка.
Этот Дарданелов,
человек холостой и нестарый, был страстно и уже многолетне влюблен в госпожу Красоткину и уже
раз, назад тому с год, почтительнейше и замирая от страха и деликатности, рискнул было предложить ей свою руку; но она наотрез отказала, считая согласие изменой своему мальчику, хотя Дарданелов, по некоторым таинственным признакам, даже, может быть, имел бы некоторое право мечтать, что он не совсем противен прелестной, но уже слишком целомудренной и нежной вдовице.
Штабс-капитан, как бывший военный
человек, сам распорядился зарядом, всыпав самую маленькую порцию пороху, дробь же попросил отложить до другого
раза.
Мало ли сколько
раз бывает или кажется смешным
человек?
— Женщина часто бесчестна, — проскрежетала она. — Я еще час тому думала, что мне страшно дотронуться до этого изверга… как до гада… и вот нет, он все еще для меня
человек! Да убил ли он? Он ли убил? — воскликнула она вдруг истерически, быстро обращаясь к Ивану Федоровичу. Алеша мигом понял, что этот самый вопрос она уже задавала Ивану Федоровичу, может, всего за минуту пред его приходом, и не в первый
раз, а в сотый, и что кончили они ссорой.
Слушай: в снах, и особенно в кошмарах, ну, там от расстройства желудка или чего-нибудь, иногда видит
человек такие художественные сны, такую сложную и реальную действительность, такие события или даже целый мир событий, связанный такою интригой, с такими неожиданными подробностями, начиная с высших ваших проявлений до последней пуговицы на манишке, что, клянусь тебе, Лев Толстой не сочинит, а между тем видят такие сны иной
раз вовсе не сочинители, совсем самые заурядные
люди, чиновники, фельетонисты, попы…
А ведь иные из них, ей-богу, не ниже тебя по развитию, хоть ты этому и не поверишь: такие бездны веры и неверия могут созерцать в один и тот же момент, что, право, иной
раз кажется, только бы еще один волосок — и полетит
человек «вверх тормашки», как говорит актер Горбунов.
Почему изо всех существ в мире только я лишь один обречен на проклятия ото всех порядочных
людей и даже на пинки сапогами, ибо, воплощаясь, должен принимать иной
раз и такие последствия?
И уж конечно, Ипполит Кириллович увлекся, да и все это мало подходило к настоящему делу, не говоря уже о том, что вышло довольно неясно, но уж слишком захотелось высказаться чахоточному и озлобленному
человеку хоть
раз в своей жизни.
О, не показывайте никогда завистливому и самолюбивому
человеку больших денег
разом, а он в первый
раз увидал такую сумму в одной руке.
Но в своей горячей речи уважаемый мой противник (и противник еще прежде, чем я произнес мое первое слово), мой противник несколько
раз воскликнул: „Нет, я никому не дам защищать подсудимого, я не уступлю его защиту защитнику, приехавшему из Петербурга, — я обвинитель, я и защитник!“ Вот что он несколько
раз воскликнул и, однако же, забыл упомянуть, что если страшный подсудимый целые двадцать три года столь благодарен был всего только за один фунт орехов, полученных от единственного
человека, приласкавшего его ребенком в родительском доме, то, обратно, не мог же ведь такой
человек и не помнить, все эти двадцать три года, как он бегал босой у отца „на заднем дворе, без сапожек, и в панталончиках на одной пуговке“, по выражению человеколюбивого доктора Герценштубе.