Неточные совпадения
Незнакомец молча и с досадою
повернулся и быстро пошел своею дорогою, как будто спеша нагнать потерянные две секунды с
господином Голядкиным.
Но Петрушка ничего не сказал, а, напротив, был как-то молчаливее, суровее и сердитее обыкновенного, косился на все исподлобья; вообще видно было, что он чем-то крайне недоволен; даже ни разу не взглянул на своего
барина, что, мимоходом сказать, немного кольнуло
господина Голядкина; поставил на стол все, что принес с собой,
повернулся и ушел молча за свою перегородку.
Тут
господин Голядкин поднял глаза и увидел, что пора говорить, потому что дело весьма могло
повернуться к худому концу…
— Жид! А ей же богу, пусть меня разобьет ясным громом, если это не жид, — сказал вдруг первый Дыма указывая на какого-то господина, одетого в круглую шляпу и в кургузый, потертый пиджак. Хотя рядом с ним стоял молодой барчук, одетый с иголочки и уже вовсе не похожий на жиденка, — однако, когда
господин повернулся, то уже и Матвей убедился с первого взгляда, что это непременно жид, да еще свой, из-под Могилева или Житомира, Минска или Смоленска, вот будто сейчас с базара, только переоделся в немецкое платье.
Неточные совпадения
Это фамильярное «а вам что нужно?» так и подсекло чопорного
господина; он даже чуть было не поворотился к Разумихину, но успел-таки сдержать себя вовремя и поскорей
повернулся опять к Зосимову.
— Нет! Я ядовитый человек! — с горечью заметил Захар,
повернувшись совсем стороной к
барину. — Кабы не пускали Михея Андреича, так бы меньше выходило! — прибавил он.
Ну там еще про себя, внутри, в глубине сердца своего виновен — но это уж не надо писать, —
повернулся он вдруг к писарю, — это уже моя частная жизнь,
господа, это уже вас не касается, эти глубины-то сердца то есть…
—
Господа, — начал он громко, почти крича, но заикаясь на каждом слове, — я… я ничего! Не бойтесь, — воскликнул он, — я ведь ничего, ничего, —
повернулся он вдруг к Грушеньке, которая отклонилась на кресле в сторону Калганова и крепко уцепилась за его руку. — Я… Я тоже еду. Я до утра.
Господа, проезжему путешественнику… можно с вами до утра? Только до утра, в последний раз, в этой самой комнате?
Тут уж он и совсем обомлел: «Ваше благородие, батюшка
барин, да как вы… да стою ли я…» — и заплакал вдруг сам, точно как давеча я, ладонями обеими закрыл лицо,
повернулся к окну и весь от слез так и затрясся, я же выбежал к товарищу, влетел в коляску, «вези» кричу.