Неточные совпадения
Несмотря на
то что время было сырое и пасмурное, он опустил оба окна кареты и заботливо начал высматривать направо и налево прохожих, тотчас принимая приличный и степенный вид, как только
замечал, что на него кто-нибудь смотрит.
Потом, опомнившись и смутно
заметив, что сделал две глупости разом, решился, нимало не медля, на третью,
то есть попробовал было принести оправдание, пробормотал кое-что, улыбаясь, покраснел, сконфузился, выразительно замолчал и, наконец, сел окончательно и уже не вставал более, а так только на всякий случай обеспечил себя
тем же самым вызывающим взглядом, который имел необычайную силу мысленно испепелять и разгромлять в прах всех врагов господина Голядкина.
Дело-то в
том, что он до сеней и до лестницы добраться умел, по
той причине, что, дескать, почему ж не добраться, что все добираются; но далее проникнуть не
смел, явно этого сделать не
смел… не потому, чтоб чего-нибудь не
смел, а так, потому что сам не хотел, потому что ему лучше хотелось быть втихомолочку.
Или нет; он уже никого не видал, ни на кого не глядел… а, двигаемый
тою же самой пружиной, посредством которой вскочил на чужой бал непрошеный, подался вперед, потом и еще вперед, и еще вперед; наткнулся мимоходом на какого-то советника, отдавил ему ногу; кстати уже наступил на платье одной почтенной старушки и немного порвал его, толкнул человека с подносом, толкнул и еще кой-кого и, не
заметив всего этого, или, лучше сказать,
заметив, но уж так, заодно, не глядя ни на кого, пробираясь все далее и далее вперед, вдруг очутился перед самой Кларой Олсуфьевной.
Сам хозяин явился в весьма недальнем расстоянии от господина Голядкина, и хотя по виду его нельзя было
заметить, что он тоже в свою очередь принимает прямое и непосредственное участие в обстоятельствах господина Голядкина, потому что все это делалось на деликатную ногу, но
тем не менее все это дало ясно почувствовать герою повести нашей, что минута для него настала решительная.
Наконец господин Голядкин сбавил шагу немножко, чтоб дух перевести, торопливо осмотрелся кругом и увидел, что уже перебежал, не
замечая того, весь свой путь по Фонтанке, перешел Аничков мост, миновал часть Невского и теперь стоит на повороте в Литейную.
—
То есть вы не
замечали ли, Антон Антонович, чего-нибудь в нем особенного… слишком чего-нибудь выразительного?
— Да-с, не из здешних мест. А, и в самом деле, как же это чудно, — продолжал словоохотливый Антон Антонович, которому поболтать о чем-нибудь было истинным праздником, — действительно способно завлечь любопытство; и ведь как часто мимо пройдешь, заденешь, толкнешь его, а не
заметишь. Впрочем, вы не смущайтесь. Это бывает. Это, знаете ли — вот я вам расскажу,
то же самое случилось с моей тетушкой с матерней стороны; она тоже перед смертию себя вдвойне видела…
—
То есть как же-с! Да-с! Ну, нет, ничего; можете быть совершенно спокойны. Знаете, оно, конечно, разумеется, обстоятельство довольно разительное, и сначала… да вот я, например, сначала я и не
заметил почти. Не знаю, право, отчего не
заметил до
тех пор, покамест вы не напомнили. Но, впрочем, можете быть совершенно спокойны. Ничего особенного, ровно ничего не сказали, — прибавил добренький Антон Антонович, вставая со стула.
Если же как-нибудь, по ошибке, заходил мнением своим в контру господину Голядкину и потом
замечал, что сбился с дороги,
то тотчас же поправлял свою речь, объяснялся и давал немедленно знать, что он все разумеет точно таким же образом, как хозяин его, мыслит так же, как он, и смотрит на все совершенно такими же глазами, как и он.
Осмотревшись и
заметив, что находится именно возле
того ресторана, в котором отдыхал, приготовляясь к званому обеду у Олсуфия Ивановича, герой наш почувствовал вдруг щипки и щелчки по желудку, вспомнил, что не обедал, званого же обеда не предстояло нигде, и потому, дорогого своего времени не теряя, вбежал он вверх по лестнице в ресторан перехватить что-нибудь поскорее, и как можно торопясь не замешкать.
Впрочем, кого ни посади, все было бы
то же самое; а что я только знаю, так это
то, что он, Иван-то Семенович, был мне давно подозрителен, я про него давно
замечал: старикашка такой скверный, гадкий такой, — говорят, на проценты дает и жидовские проценты берет.
Между
тем господин Голядкин-младший, захватив из кареты толстый зеленый портфель и еще какие-то бумаги, приказав, наконец, что-то кучеру, отворил дверь, почти толкнув ею господина Голядкина-старшего, и, нарочно не
заметив его и, следовательно, действуя таким образом ему в пику, пустился скоробежкой вверх по департаментской лестнице.
Но каково же было изумление, исступление и бешенство, каков же был ужас и стыд господина Голядкина-старшего, когда неприятель и смертельный враг его, неблагородный господин Голядкин-младший,
заметив ошибку преследуемого, невинного и вероломно обманутого им человека, без всякого стыда, без чувств, без сострадания и совести, вдруг с нестерпимым нахальством и с грубостию вырвал свою руку из руки господина Голядкина-старшего; мало
того, — стряхнул свою руку, как будто замарал ее через
то в чем-то совсем нехорошем; мало
того, — плюнул на сторону, сопровождая все это самым оскорбительным жестом; мало
того, — вынул платок свой и тут же, самым бесчиннейшим образом, вытер им все пальцы свои, побывавшие на минутку в руке господина Голядкина-старшего.
Господин Голядкин не только не
замечал до сих пор этого последнего обстоятельства, но даже не
заметил и не помнил
того, каким образом он вдруг очутился в шинели, в калошах и держал свою шляпу в руках.
Замечая же, что господин Голядкин-старший вовсе не так глуп и вовсе не до
того лишен образованности и манер хорошего тона, чтоб сразу поверить ему, неблагородный человек решился переменить свою тактику и повести дела на открытую ногу.
— Действительно, Яков Петрович, немудрено схватить жабу-с… Яков Петрович! — произнес после кроткого молчания герой наш. — Яков Петрович! я вижу, что я заблуждался… Я с умилением вспоминаю о
тех счастливых минутах, которые удалось нам провести вместе под бедным, но,
смею сказать, радушным кровом моим…
Вскочив, наконец, он увидел, что куда-то приехали; дрожки стояли среди чьего-то двора, и герой наш с первого взгляда
заметил, что это двор
того самого дома, в котором квартирует Олсуфий Иванович.
В
то же самое мгновение
заметил он, что приятель его пробирается уже на крыльцо и, вероятно, к Олсуфью Ивановичу.
Конечно, на дворе ходило много посторонних людей, форейторов, кучеров; к
тому же стучали колеса и фыркали лошади и т. д.; но все-таки место было удобное:
заметят ли, не
заметят ли, а теперь по крайней мере выгода
та, что дело происходит некоторым образом в тени и господина Голядкина не видит никто; сам же он мог видеть решительно все.
Герой наш прошел в другую комнату —
то же внимание везде; он глухо слышал, как целая толпа теснилась по следам его, как
замечали его каждый шаг, как втихомолку все между собою толковали о чем-то весьма занимательном, качали головами, говорили, судили, рядили и шептались.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без
того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не
смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон,
мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Городничий. Да я так только
заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и
того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Артемий Филиппович. Не
смея беспокоить своим присутствием, отнимать времени, определенного на священные обязанности… (Раскланивается с
тем, чтобы уйти.)