Неточные совпадения
— Да чего обожжешь-то! Такой же варнак; больше
и названья нам нет… она
тебя оберет, да
и не поклонится. Тут, брат,
и моя копеечка умылась. Намедни сама пришла. Куда с ней деться? Начал проситься к Федьке-палачу: у него еще в форштадте [Форштадт (от нем. Vorstadt) — предместье, слобода.] дом стоял, у Соломонки-паршивого, у жида, купил,
вот еще который потом удавился…
— Ну, да черт с
тобой и с дядюшкой, не стоит
и говорить! А хорошее было слово хотел сказать. Ну, так
вот, братцы, как это случилось, что недолго я нажил в Москве; дали мне там напоследок пятнадцать кнутиков, да
и отправили вон.
Вот я…
Так
вот, говорит, Саша, он богатый,
и это для меня счастье; так неужели ж
ты меня моего счастья хочешь лишить?» Я смотрю: она плачет, меня обнимает…
— Ну так
вот же
тебе, колбаса! — Да как цапну его, он
и покатился на стуле. Те закричали.
— Нет, Степка, это
ты врешь, — подтверждает первый, принимая от целовальника чашку, — потому
ты мне деньги должен; совести нет
и глаза-то у
тебя не свои, а заемные! Подлец
ты, Степка,
вот тебе; одно слово подлец!
— А я
тебе вот что, пьяная
ты харя, скажу, — перебивает потерявший терпение Степка. — Слушай да всякое мое слово считай:
вот тебе свет пополам;
тебе полсвета
и мне полсвета. Иди
и не встречайся
ты больше мне. Надоел!
— Ну, да уж что! Уж так
и быть, для
тебя! Знаю, что грешу, но уж так
и быть… Помилую я
тебя на этот раз, накажу легко. Ну, а что, если я тем самым
тебе вред принесу? Я
тебя вот теперь помилую, накажу легко, а
ты понадеешься, что
и другой раз так же будет, да
и опять преступление сделаешь, что тогда? Ведь на моей же душе…
— Видишь что, любезный, — говорит он, — накажу я
тебя как следует, потому
ты и стоишь того. Но
вот что я для
тебя, пожалуй, сделаю: к прикладам я
тебя не привяжу. Один пойдешь, только по-новому: беги что есть силы через весь фрунт! Тут хоть
и каждая палка ударит, да ведь дело-то будет короче, как думаешь? Хочешь испробовать?
Мы
вот как это все тогда с Филькой пьянствовали, мать ко мне
и приходит, а я лежу: «Что
ты, говорит, подлец, лежишь?
Вот я тогда с Филькой
и порешил: с Митрием Быковым послал ему сказать, что я его на весь свет теперь обесчествую,
и до самой свадьбы, братец
ты мой, без просыпу был пьян.
— Как же! Об
тебе тут
и речь, — замечает развязный парень из писарей. — А
ты, Квасов, скажу я
тебе, большой дурак. Неужели ж
ты думаешь, что такого генерала майор задарит
и что такой генерал будет нарочно из Петербурга ехать, чтоб майора ревизовать? Глуп же
ты, парень,
вот что скажу.
— Оно правда, — прибавляет ворчливо другой, до сих пор молчаливый, — хоть
и скоро, да не споро. Что говорить-то на претензии будешь,
ты вот что сперва скажи, голова с затылком?
— А, Прокофьев! Елкин тоже, это
ты, Алмазов… Становитесь, становитесь сюда, в кучку, — говорил нам майор каким-то уторопленным, но мягким голосом, ласково на нас поглядывая. — М-цкий,
ты тоже здесь…
вот и переписать. Дятлов! Сейчас же переписать всех довольных особо
и всех недовольных особо, всех до единого,
и бумагу ко мне. Я всех вас представлю… под суд! Я вас, мошенники!
— Лучше, лучше! — возразил комендант. —
Ты свободен! Твоя мать просила… просьба ее услышана.
Вот письмо ее, а
вот и приказ о
тебе. Сейчас же выйдешь из острога.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас».
Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
Вот тебе на! (Вслух).Господа, я думаю, что письмо длинно. Да
и черт ли в нем: дрянь этакую читать.
Анна Андреевна. Ну
вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да
и полно! Где ему смотреть на
тебя?
И с какой стати ему смотреть на
тебя?
Вот что он пишет: «Любезный друг, кум
и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)…
и уведомить
тебя».
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери
и объявит, что всякая звезда значит на небе, так
вот как на ладони все видишь.
Аммос Федорович (в сторону).
Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом!
Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут
и почище
тебя есть, а до сих пор еще не генералы.