Неточные совпадения
Одного только между ними я видел
как будто из
господ; где-то он когда-то служил.
Так
как он был ювелир, а ювелира в городе не было, то и работал беспрерывно по
господам и по начальству города одну ювелирную работу.
Пелись же большею частью песни так называемые у нас арестантские, впрочем все известные. Одна из них: «Бывало…» — юмористическая, описывающая,
как прежде человек веселился и жил
барином на воле, а теперь попал в острог. Описывалась,
как он подправлял прежде «бламанже шенпанским», а теперь —
Но к гонениям и к насмешкам их над нами примешивалось и другое: мы когда-то были дворяне; мы принадлежали к тому же сословию,
как и их бывшие
господа, о которых они не могли сохранить хорошей памяти.
Их уже разнимали другие актеры и присудили большинством голосов отдать роль Нецветаеву, не потому, что он был казистее и красивее другого и таким образом лучше бы походил на
барина, а потому, что Нецветаев уверил всех, что он выйдет с тросточкой и будет так ею помахивать и по земле чертить,
как настоящий
барин и первейший франт, чего Ваньке Отпетому и не представить, потому настоящих
господ он никогда и не видывал.
Вероятно, когда-нибудь еще в детстве, будучи дворовым, босоногим мальчишкой, случилось ему увидать красиво одетого
барина с тросточкой и плениться его уменьем вертеть ею, и вот впечатление навеки и неизгладимо осталось в душе его, так что теперь, в тридцать лет от роду, припомнилось все,
как было, для полного пленения и прельщения всего острога.
Черти на минуту скрываются; Кедрил вылезает из-за стола; но только что
барин принимается опять за курицу,
как три черта снова врываются в комнату, подхватывают
барина сзади и несут его в преисподнюю.
Но вот, — и решительно не понимаю,
как это всегда так случалось, — но я никогда не мог отказаться от разных услужников и прислужников, которые сами ко мне навязывались и под конец овладевали мной совершенно, так что они по-настоящему были моими
господами, а я их слугой; а по наружности и выходило как-то само собой, что я действительно
барин, не могу обойтись без прислуги и барствую.
Вообще это можно было сравнить с тем, когда иной человек, твердый и даже спокойный в каком-нибудь серьезном деле, хандрит и капризничает дома, когда нечего делать, не ест, что подают, бранится и ругается; всё не по нем, все ему досаждают, все ему грубят, все его мучают, — одним словом, с жиру бесится,
как говорят иногда о таких
господах, встречающихся, впрочем, и в простонародии; а в нашем остроге, при взаимном всеобщем сожитии, даже слишком часто.
А уж по нашему месту, коли наемщик, так уж до самого того дня,
как свезут его, все перед ним в доме лежать должно, а он над всем полный
господин.
Я припоминал,
как, бывало, еще в детстве, стоя в церкви, смотрел я иногда на простой народ, густо теснившийся у входа и подобострастно расступавшийся перед густым эполетом, перед толстым
барином или перед расфуфыренной, но чрезвычайно богомольной барыней, которые непременно проходили на первые места и готовы были поминутно ссориться из-за первого места.
Какой-то негодяй-лакей увел ее от своего
барина и продал нашим башмачникам за тридцать копеек серебром.
Знали, что у меня в городе есть знакомство, что я тотчас же отправлюсь отсюда к
господам и рядом сяду с этими
господами,
как ровный.
Они это понимали и прощались со мной хоть и приветливо, хоть и ласково, но далеко не
как с товарищем, а будто с
барином.
— Да, вот ты бы не впустил! Десять лет служил да кроме милости ничего не видал, да ты бы пошел теперь да и сказал: пожалуйте, мол, вон! Ты политику-то тонко понимаешь! Так — то! Ты бы про себя помнил,
как барина обирать, да енотовые шубы таскать!
— Вы не Амаль-Иван, а Амалия Людвиговна, и так как я не принадлежу к вашим подлым льстецам,
как господин Лебезятников, который смеется теперь за дверью (за дверью действительно раздался смех и крик: «сцепились!»), то и буду всегда называть вас Амалией Людвиговной, хотя решительно не могу понять, почему вам это название не нравится.
Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на всех разом, вдруг. Вся группа должна переменить положение в один миг ока. Звук изумления должен вырваться у всех женщин разом,
как будто из одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект.
Лука Лукич. Не могу, не могу,
господа. Я, признаюсь, так воспитан, что, заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души нет и язык
как в грязь завязнул. Нет,
господа, увольте, право, увольте!
Анна Андреевна. Послушай, Осип, а
какие глаза больше всего нравятся твоему
барину?
Анна Андреевна. А чин
какой на твоем
барине?
Марья Антоновна. Осип, душенька!
какой миленький носик у твоего
барина!..