Неточные совпадения
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему божий мир и огораживающие его, как зверя в клетке, — он может достать вина, то есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь
пальцы будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
— Нет, погоди! — И от легкого прикосновения
пальцев офицер вздрогнул. — Вообрази, что и там, в городе, и везде, куда бы я ни пошел, меня подстерегают. Иду я, идет какой-то человек и меня подстерегает. Или сажусь я в коляску, а мимо проходит человек и кланяется — он меня подстерегает.
Неточные совпадения
— Пожалуй, рейнвейну, — сказал молодой
офицер, робко косясь на Вронского и стараясь поймать
пальцами чуть отросшие усики. Видя, что Вронский не оборачивается, молодой
офицер встал.
Чиновник усмехнулся и, покручивая усы, вышел в столовую,
офицер, отступив в сторону, указал
пальцем в затылок его и предложил Климу:
— Бир, — сказал Петров, показывая ей два
пальца. — Цвей бир! [Пару пива! (нем.)] Ничего не понимает, корова. Черт их знает, кому они нужны, эти мелкие народы? Их надобно выселить в Сибирь, вот что! Вообще — Сибирь заселить инородцами. А то, знаете, живут они на границе, все эти латыши, эстонцы, чухонцы, и тяготеют к немцам. И все — революционеры. Знаете, в пятом году, в Риге, унтер-офицерская школа отлично расчесала латышей, били их, как бешеных собак. Молодцы унтер-офицеры, отличные стрелки…
Офицер отложил заметки в сторону, постучал по ним
пальцем, как старик по табакерке, и, вздохнув, начал допрашивать Инокова:
Повторяю, я еще не видал его в таком возбуждении, хотя лицо его было весело и сияло светом; но я заметил, что когда он вынимал из портмоне два двугривенных, чтоб отдать
офицеру, то у него дрожали руки, а
пальцы совсем не слушались, так что он наконец попросил меня вынуть и дать поручику; я забыть этого не могу.