Неточные совпадения
— Вы мне в последний раз, на Шлангенберге, сказали, что готовы по первому моему слову броситься вниз
головою, а там, кажется, до тысячи футов. Я когда-нибудь произнесу это слово единственно затем, чтоб посмотреть, как вы будете расплачиваться, и уж будьте уверены, что выдержу характер. Вы мне ненавистны, — именно тем, что я так много вам позволила, и еще
ненавистнее тем, что так мне нужны. Но покамест вы мне нужны — мне надо вас беречь.
Неточные совпадения
Хиония Алексеевна напрасно билась своей остроумной
головой о ту глухую стену, которую для нее представляли теперь эти
ненавистные Бахаревы, Половодовы и Ляховские.
Ромашов стоял против нее и, болезненно щурясь сквозь очки, глядел на ее большой, тонкий, увядший рот, искривленный от злости. Из окна неслись оглушительные звуки музыки, с упорным постоянством кашлял
ненавистный тромбон, а настойчивые удары турецкого барабана раздавались точно в самой
голове Ромашова. Он слышал слова Раисы только урывками и не понимал их. Но ему казалось, что и они, как звуки барабана, бьют его прямо в
голову и сотрясают ему мозг.
Куда стремился Калинович — мы знаем, и, глядя на него, нельзя было не подумать, что богу еще ведомо, чья любовь стремительней: мальчика ли неопытного, бегущего с лихорадкой во всем теле, с пылающим лицом и с поэтически разбросанными кудрями на тайное свидание, или человека с солидно выстриженной и поседелой уже
головой, который десятки лет прожил без всякой уж любви в мелких служебных хлопотах и дрязгах, в
ненавистных для души поклонах, в угнетении и наказании подчиненных, — человека, который по опыту жизни узнал и оценил всю чарующую прелесть этих тайных свиданий, этого сродства душ, столь осмеянного практическими людьми, которые, однако, платят иногда сотни тысяч, чтоб воскресить хоть фальшивую тень этого сердечного сродства с какой-нибудь не совсем свежей, немецкого или испанского происхождения, m-lle Миной.
— Жорж, дорогой мой, я погибаю! — сказала она по-французски, быстро опускаясь перед Орловым и кладя
голову ему на колени. — Я измучилась, утомилась и не могу больше, не могу… В детстве
ненавистная, развратная мачеха, потом муж, а теперь вы… вы… Вы на мою безумную любовь отвечаете иронией и холодом… И эта страшная, наглая горничная! — продолжала она, рыдая. — Да, да, я вижу: я вам не жена, не друг, а женщина, которую вы не уважаете за то, что она стала вашею любовницей… Я убью себя!
Ах ты, судьба ты моя
ненавистная!» Тут господин Голядкин как лист задрожал при мысли, что, может быть, неблагопристойный близнец его, набрасывая ему шинель на
голову, имел именно целью похитить письмо, о котором как-нибудь там пронюхал от врагов господина Голядкина.