— Бабушка! много будет; ну как не выйдет красная, — умолял я; но бабушка чуть меня не прибила. (А впрочем, она так толкалась, что почти, можно сказать, и дралась.) Нечего было делать, я
поставил на красную все четыре тысячи гульденов, выигранные давеча. Колесо завертелось. Бабушка сидела спокойно и гордо выпрямившись, не сомневаясь в непременном выигрыше.
Неточные совпадения
С каким-то болезненным ощущением, единственно, чтобы как-нибудь развязаться и уйти, я
поставил еще пять фридрихсдоров
на красную.
Но mademoiselle Зельма не разглядела негодования и, обратившись к барону с известной улыбкой, попросила
поставить за нее
на красную десять луидоров.
— Алексей Иванович! он сказал, зараз можно только четыре тысячи флоринов
поставить?
На, бери,
ставь эти все четыре
на красную, — решила бабушка.
— Четыре сюда мне давай, а четыре
ставь опять
на красную, — командовала бабушка.
— Молчи! — перебила бабушка. —
Поставь на zero и
поставь сейчас
на красную тысячу гульденов.
На, вот билет.
— Брось этот пакостный зеришко в черту.
На,
ставь все четыре тысячи гульденов
на красную, — приказала она.
— Ну, ну! ну,
ставь еще четыре тысячи гульденов
на красную! Вот бумажник, бери. — Она вынула из кармана и подала мне бумажник. — Ну, бери скорей, тут двадцать тысяч рублей чистыми деньгами.
— Никогда
на этот проклятый zero не буду
ставить и
на красную тоже, — промолвила она, подъезжая к воксалу.
Поссорившись, они
ставили каждый с своей стороны, один, например,
на красную, а другой тут же
на черную.
Разумеется, все тотчас же оставляют
красную и уже после десяти раз, например, почти никто не решается
на нее
ставить.
Но и
на черную, противоположную
красной, не
ставит тогда никто из опытных игроков.
Петр казнил их и главных их сообщников над гробом Ивана Михайловича Милославского, вырытого из земли;
поставил на Красной площади каменный столб с железными спицами, на которых воткнуты были головы казненных, тогда как вокруг разложены были трупы их в продолжение нескольких месяцев; разослал в заточение по дальним городам родственников их, и через две недели все-таки отправился за границу.
Неточные совпадения
— А чего ты опять
краснеешь? Ты лжешь, сестра, ты нарочно лжешь, по одному только женскому упрямству, чтобы только
на своем
поставить передо мной… Ты не можешь уважать Лужина: я видел его и говорил с ним. Стало быть, продаешь себя за деньги и, стало быть, во всяком случае поступаешь низко, и я рад, что ты, по крайней мере,
краснеть можешь!
Самгин шагал мимо его,
ставил ногу
на каблук, хлопал подошвой по полу, согревая ноги, и ощущал, что холод растекается по всему телу. Старик рассказывал: работали они в Польше
на «
Красный Крест», строили бараки, подрядчик — проворовался, бежал, их порядили продолжать работу поденно, полтора рубля в день.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя
на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в
красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный
поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Марина не дала ему договорить, —
поставив чашку
на блюдце, она сжала пальцы рук в кулак, лицо ее густо
покраснело, и, потрясая кулаком, она проговорила глуховатым голосом:
Он понимал, что обыск не касается его, чувствовал себя спокойно, полусонно. У двери в прихожую сидел полицейский чиновник,
поставив шашку между ног и сложив
на эфесе очень
красные кисти рук, дверь закупоривали двое неподвижных понятых. В комнатах, позванивая шпорами, рылись жандармы, передвигая мебель, снимая рамки со стен; во всем этом для Самгина не было ничего нового.