Неточные совпадения
Джентльмен, например, может
поставить пять или десять луидоров, редко более, впрочем, может
поставить и
тысячу франков, если очень богат, но собственно для одной игры, для одной только забавы, собственно для того, чтобы посмотреть на процесс выигрыша или проигрыша; но отнюдь не должен интересоваться самым выигрышем.
Я
поставил самую большую позволенную ставку, в четыре
тысячи гульденов, и проиграл.
— Алексей Иванович! он сказал, зараз можно только четыре
тысячи флоринов
поставить? На, бери,
ставь эти все четыре на красную, — решила бабушка.
Я
поставил опять четыре
тысячи.
— Молчи! — перебила бабушка. —
Поставь на zero и
поставь сейчас на красную
тысячу гульденов. На, вот билет.
— Брось этот пакостный зеришко в черту. На,
ставь все четыре
тысячи гульденов на красную, — приказала она.
— Бабушка! много будет; ну как не выйдет красная, — умолял я; но бабушка чуть меня не прибила. (А впрочем, она так толкалась, что почти, можно сказать, и дралась.) Нечего было делать, я
поставил на красную все четыре
тысячи гульденов, выигранные давеча. Колесо завертелось. Бабушка сидела спокойно и гордо выпрямившись, не сомневаясь в непременном выигрыше.
— Ну, ну! ну,
ставь еще четыре
тысячи гульденов на красную! Вот бумажник, бери. — Она вынула из кармана и подала мне бумажник. — Ну, бери скорей, тут двадцать
тысяч рублей чистыми деньгами.
— Вижу, что все ушли, — проговорила она в каком-то спокойствии бешенства, если так можно выразиться, — вижу, батюшка, вижу, — бормотала она, смотря пред собою неподвижно и как будто раздумывая, — эх! жива не хочу быть,
ставь еще четыре
тысячи гульденов!
Затем, помнится, я
поставил две
тысячи флоринов опять на двенадцать средних и проиграл;
поставил мое золото и восемьдесят фридрисхдоров и проиграл. Бешенство овладело мною: я схватил последние оставшиеся мне две
тысячи флоринов и
поставил на двенадцать первых — так, на авось, зря, без расчета! Впрочем, было одно мгновение ожидания, похожее, может быть, впечатлением на впечатление, испытанное m-me Blanchard, когда она в Париже летела с воздушного шара на землю.
— Quatre! [Четыре! (фр.)] — крикнул крупёр. Всего, с прежнею ставкою, опять очутилось шесть
тысяч флоринов. Я уже смотрел, как победитель, я уже ничего, ничего теперь не боялся и бросил четыре
тысячи флоринов на черную. Человек девять бросилось, вслед за мной, тоже
ставить на черную. Крупёры переглядывались и переговаривались. Кругом говорили и ждали.
Я думаю, с моего прибытия времени прошло не более получаса. Вдруг крупёр уведомил меня, что я выиграл тридцать
тысяч флоринов, а так как банк за один раз больше не отвечает, то, стало быть, рулетку закроют до завтрашнего утра. Я схватил все мое золото, ссыпал его в карманы, схватил все билеты и тотчас перешел на другой стол, в другую залу, где была другая рулетка; за мною хлынула вся толпа; там тотчас же очистили мне место, и я пустился
ставить опять, зря и не считая. Не понимаю, что меня спасло!
И, право не лгу, если б устав игры позволял
поставить пятьдесят
тысяч флоринов разом, я бы
поставил их наверно.
— За что же? Ты умно делаешь, что запасаешься некоторыми необходимыми для тебя вещами. Все это потом тебе пригодится. Я вижу, что тебе действительно нужно
поставить себя на такую ногу; иначе миллиона не наживешь. Тут наши сто
тысяч франков только начало, капля в море.
Я стал разом
ставить на zero по пяти гульденов; с третьей ставки вдруг выходит zero; я чуть не умер от радости, получив сто семьдесят пять гульденов; когда я выиграл сто
тысяч гульденов, я не был так рад.
Тотчас же я
поставил сто гульденов на rouge — дала; все двести на rouge — дала; все четыреста на noir — дала; все восемьсот на manque — дала; считая с прежним, было
тысяча семьсот гульденов и это — менее чем в пять минут!
Я занял номер, заперся и часов до трех сидел и считал свои деньги. Наутро я проснулся уж не лакеем. Я решил в тот же день выехать в Гомбург: там я не служил в лакеях и в тюрьме не сидел. За полчаса до поезда я отправился
поставить две ставки, не более, и проиграл полторы
тысячи флоринов. Однакоже все-таки переехал в Гомбург, и вот уже месяц, как я здесь…
Неточные совпадения
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто
тысяч надуешь ее,
поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
«Где это, — подумал Раскольников, идя далее, — где это я читал, как один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было
поставить, — а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь,
тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать!
— Угнетающее впечатление оставил у меня крестьянский бунт. Это уж большевизм эсеров. Подняли несколько десятков
тысяч мужиков, чтоб
поставить их на колени. А наши демагоги, боюсь, рабочих на колени
поставят. Мы вот спорим, а тут какой-то тюремный поп действует. Плохо, брат…
Надежда Васильевна и Анна Васильевна Пахотины, хотя были скупы и не
ставили собственно личность своего братца в грош, но дорожили именем, которое он носил, репутацией и важностью дома, преданиями, и потому, сверх определенных ему пяти
тысяч карманных денег, в разное время выдавали ему субсидии около такой же суммы, и потом еще, с выговорами, с наставлениями, чуть не с плачем, всегда к концу года платили почти столько же по счетам портных, мебельщиков и других купцов.
«Как пятнадцать
тысяч, что за дичь!» Сначала англичане рельсы подвести хотели,
поставить на рельсы и отвезти паром; но ведь чего же бы это стоило?