Неточные совпадения
— И это правда. Верите ли, дивлюсь на себя, как говорить по-русски не
забыл. Вот с вами говорю теперь, а сам думаю: «А ведь я хорошо говорю». Я, может, потому так много и говорю. Право, со вчерашнего дня
все говорить по-русски хочется.
Он помнил
все с необыкновенною ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не
забудет.
— Это ровно за минуту до смерти, — с полною готовностию начал князь, увлекаясь воспоминанием и, по-видимому, тотчас же
забыв о
всем остальном, — тот самый момент, когда он поднялся на лесенку и только что ступил на эшафот.
Напротив, голова ужасно живет и работает, должно быть, сильно, сильно, сильно, как машина в ходу; я воображаю, так и стучат разные мысли,
всё неконченные и, может быть, и смешные, посторонние такие мысли: «Вот этот глядит — у него бородавка на лбу, вот у палача одна нижняя пуговица заржавела…», а между тем
все знаешь и
все помнишь; одна такая точка есть, которой никак нельзя
забыть, и в обморок упасть нельзя, и
все около нее, около этой точки ходит и вертится.
Я останавливался и смеялся от счастья, глядя на их маленькие, мелькающие и вечно бегущие ножки, на мальчиков и девочек, бегущих вместе, на смех и слезы (потому что многие уже успевали подраться, расплакаться, опять помириться и поиграть, покамест из школы до дому добегали), и я
забывал тогда
всю мою тоску.
Он вошел в довольно решительную минуту: Нина Александровна готова была уже совершенно
забыть, что она «
всему покорилась»; она, впрочем, защищала Варю.
— Как? И ты тут, князь? — рассеянно проговорил Рогожин, отчасти удивленный встречей с князем. —
Всё в штиблетишках, э-эх! — вздохнул он, уже
забыв о князе и переводя взгляд опять на Настасью Филипповну,
всё подвигаясь и притягиваясь к ней, как к магниту.
— Ничего, ничего я не
забыл, идем! Сюда, на эту великолепную лестницу. Удивляюсь, как нет швейцара, но… праздник, и швейцар отлучился. Еще не прогнали этого пьяницу. Этот Соколович
всем счастьем своей жизни и службы обязан мне, одному мне и никому иначе, но… вот мы и здесь.
Чтобы закончить о
всех этих слухах и известиях, прибавим и то, что у Епанчиных произошло к весне очень много переворотов, так что трудно было не
забыть о князе, который и сам не давал, а может быть, и не хотел подать о себе вести.
— Я как будто знал, когда въезжал в Петербург, как будто предчувствовал… — продолжал князь. — Не хотел я ехать сюда! Я хотел
всё это здешнее
забыть, из сердца прочь вырвать! Ну, прощай… Да что ты!
Он прилеплялся воспоминаниями и умом к каждому внешнему предмету, и ему это нравилось: ему
всё хотелось что-то
забыть, настоящее, насущное, но при первом взгляде кругом себя он тотчас же опять узнавал свою мрачную мысль, мысль, от которой ему так хотелось отвязаться.
И Лизавета Прокофьевна с достоинством придвинула к себе корзинку с своим шитьем,
забыв, что уже
все подымались на прогулку.
Говорю тебе, что помню одного того Парфена Рогожина, с которым я крестами в тот день побратался; писал я это тебе во вчерашнем письме, чтобы ты и думать обо
всем этом бреде
забыл и говорить об этом не зачинал со мной.
Ты вот пишешь, что ты
всё забыл и что одного только крестового брата Рогожина помнишь, а не того Рогожина, который на тебя тогда нож подымал.
Затем, точно
всё забыв, он протянулся на диване, закинул руки за голову и стал смотреть в потолок; чрез полминуты он уже опять сидел за столом, выпрямившись и вслушиваясь в болтовню разгорячившегося до последней степени Лебедева.
Ипполит рыдал как в истерике, ломал себе руки, бросался ко
всем, даже к Фердыщенке, схватил его обеими руками и клялся ему, что он
забыл, «
забыл совсем нечаянно, а не нарочно» положить капсюль, что «капсюли эти вот
все тут, в жилетном его кармане, штук десять» (он показывал
всем кругом), что он не насадил раньше, боясь нечаянного выстрела, в кармане, что рассчитывал всегда успеть насадить, когда понадобится, и вдруг
забыл.
«Да и
забыл тогда об этом поинтересоваться», но все-таки оказалось, что у него превосходная память, потому что он даже припомнил, как строга была к маленькому воспитаннику старшая кузина, Марфа Никитишна, «так что я с ней даже побранился раз из-за вас за систему воспитания, потому что
всё розги и розги больному ребенку — ведь это… согласитесь сами…» и как, напротив, нежна была к бедному мальчику младшая кузина, Наталья Никитишна…
— Не с этим ли Павлищевым история вышла какая-то… странная… с аббатом… с аббатом…
забыл с каким аббатом, только
все тогда что-то рассказывали, — произнес, как бы припоминая, «сановник».
Мы крепко подозреваем, например, что, уполномочив Лебедева и прочих принять на себя
все хлопоты, князь чуть ли не
забыл в тот же самый день, что у него есть и церемониймейстер, и шафера, и свадьба, и что если он и распорядился поскорее, передав другим хлопоты, то единственно для того, чтоб уж самому и не думать об этом и даже, может быть, поскорее
забыть об этом.